Серафимовские чтения 2011

10 ноября 2011 г. в п. Ракитное Белгородской области прошли «Серафимовские чтения», приуроченные ко Дню народного единства и 100-летию канонизации святителя Иоасафа Белгородского. Начались они с конференции «Русский мир – XXI век». В ней приняли участие главы администраций Ракитянского и Краснояружского районов В.Н. Перцев и В.Н. Бурба, священнослужители, представители Общественной палаты Белгородской области, делегация Белгородского регионального отделения Общероссийской общественной организации «Союз писателей России, члены Молодежного правительства Белгородской области, педагогическая и культурная общественность, члены станичных казачьих обществ  двух районов. 

На конференции прозвучали доклады председателя Общественной палаты Белгородской области В.В.Овчинникова - "Русский мир и история историков"; кандидата философских наук, профессора Российского православного университета В.Н. Тростникова - «Россия в 21 веке»; председателя Православного общества писателей Санкт-Петербурга, секретаря Союза писателей России, члена Совета Всемирного русского народного Собора Н.М. Коняева - «О современной литературе. Православные рубежи нравственности»; писателя, публициста, детского психолога, члена Союза писателей России И.Я. Медведева - «Трудности и опасности современного воспитания подрастающего поколения»; доктора филологических наук, профессора Белорусского государственного университета, академика Сербской и Славянской академий наук И.А. Чароты - «Белоруссия и единое этнокультурное пространство (Православие как определяющий фактор самосознания)».

По окончании конференции состоялся концерт с участием гостей района: В.Жданкина (Украина), народного фольклорного ансамбля «Воскресенье» (г. Губкин), С.Мовсисяна (г. Белгород), заслуженного артиста России Т. Федорова (г. Москва), артистов белгородской государственной филармонии М. Пидручного и В. Безуглой – и ракитянских солистов А. Костиновой, А. Гюнтер, сводного фольклорного ансамбля Дворца культуры «Молодежный».

РУССКИЙ МИР И ИСТОРИЯ ИСТОРИКОВ

В.В.Овчинников

Преподобному Макарию старцу Оптиноскому принадлежит следующее изречение: «Когда отнять у нас сию работу, то есть борьбу со страстями, и побеждаться ими, а быть в мнимом безгрешии, то что будет? Обольщение своею святостью, которое горше грехопадений с покаянием» (Оптинский цветник. Изречения преподобных старцев Оптинских.- М.: Издательство Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета, 2008.- С.63).

В российской исторической науке, если ее  обозреть непредвзято, бессчетное число авторов, которые создавали свои произведения с искренним убеждением в правоте своего субъективного взгляда на мир и претензией этот взгляд на мир навязать не только своим ученикам и последователям, но и всему обществу.

При этом они забывали, что на самом деле сущность истории раскрывается через поиск истины, то есть того, что подлинно, верно, что было и есть в действительности.

Но сущность истории не будет всеобъемлюще раскрыта, если мы забудем, что истина – это то, что справедливо. Именно следование сущностным основаниям истории  четко высвечивает природу человека обозревающего прошлое и настоящее, вскрывает конкретные цели тех, кто предпринимал усилие познать подлинность, верность, справедливость мира.

Когда мы с такой позиции пытаемся постигнуть  сущность истории, тогда и во всей полноте раскрывается мудрость изречения преподобного Макария. Сколько же псевдоисториков «обольщенных своею святостью» и маниакальным желанием осчастливить людей,  разбрасывавших и разбрасывающих паутину псевдонауки, знает русская история!

Как неистово они распинали тех, кто в муках постигал сущность истории и искренне каялся в своих грехах и грехах  русского народа.

Опыт изучения того, как человек постигал и постигает мир, свидетельствует, что, несомненно, в центре всех битв и сражений на историческом поле, находилась и находится борьба за ИСТИНУ.

Историки, начиная с древних летописцев, осознанно или неосознанно вынуждены были в центр своих произведений поставить человека – будь то князь или царь, патриарх или монах, полководец или солдат, помещик или крестьянин, промышленник или рабочий.  В некоторых исторических школах историческая личность размывалась, и тогда на арену истории ими выводились народы, массы, классы… Но как бы то ни было, именно человек становился той точкой отсчета, с которой обозревались истории народов, империй, религий, войн и революций.

Точка отсчета – в основе своей имеет духовно-нравственное начало. В любом историческом произведении это зерно сразу обнаруживается или просто отсутствует. Невооруженным взглядом видно в угоду кому, по чьему наущению, за чьи деньги и на основе чьего заказа появился тот или иной исторический труд. Иногда возникает искушение произнести: посмотрите вот тот историк, который сам, на основе самообразования и самовоспитания создал это историческое творение! Но иллюзии быстро исчезают и, из-под белоснежной скатерти, на которой творилась рукопись, вырастают хорошо различимые уши «заказчика».

Но разве не может быть так, чтобы  духовно-нравственное начало, точка отсчета для историка были не ложными, не политическими, не заказными, а живительными, чистыми, добрыми, преобразующими мир к лучшему? История учит: если духовно-нравственные основания исторической науки питаются родниковой водой Русского Православия, историк может и в состоянии выступить как человек постигающий ИСТИНУ, то есть подлинность, верность и справедливость прошлого и настоящего.

Безусловно, тогда в стороне окажутся сугубо политические или иные социальные соображения, и историк, вооруженный глубоким духовным, нравственным, моральным смыслом своей деятельности, предпримет попытку познать мир, то есть написать избранную сцену прошлого или настоящего, понимая, что эта сцена уже состоялась, состоялась как явление мира, что она стала результатом сложений несчетного числа множеств, которые постигнуть, выявить и осмыслить один человек не может. Но, если историк по духу своему православный, он,  следуя заповедям Господа Бога обязательно найдет ту единственную тонкую нить, которая соединяет миллионы фактов, причин и следствий, противоречий и судеб, и, в конечном счете, приблизится к подлинности, верности, справедливости, то есть ИСТИНЕ. Конечно, это приближение будет таким, каким только и может быть попытка одного человека постигнуть судьбы и устремления миллионов. Понимая ограниченность таких усилий, важно не забывать, что добросовестный историк, хотя и не сможет достичь абсолютной подлинности, он в состоянии  к ней приблизится.  Хотя и не сможет быть во всем верным, но он не должен лгать, хотя и не сможет во всем найти справедливость, но он обязательно должен постараться выявить, было ли свидетельств  справедливости  больше, чем свидетельств несправедливости.

История как устное или письменное повествование почти всегда показывает, каким видел или видит человека и мир тот или иной историк. Надо откровенно признать, что страницы многих «историй» засорены огромным количеством личностей, которым ошибочно придан статус исторических. Безусловно,  в описании тех или иных событий  историк не может обойтись без упоминания того или иного персонажа, чтобы сделать картину мира истинной. Но подлинный, а не мнимый историк  обязательно должен сделать оговорку, о какой личности идет речь!

Нам предки оставили  основополагающий критерий, который позволяет оценить историческую личность, то есть принадлежащую истории. Наши отцы говорили: «…Вси человеци живут малую часть всего века, а иже доброугодием приискаша славу, тех дела по всеми века вспоминауются и словом происносимым божественными историческими устами…» (Пч.к. XIYДревнерусская Пчела по пергаментному списку древнерусский сборник изречений. Полное заглавие его: "Пчела — речи мудрости от Евангелия и от апостол и от свв. муж и разум внешних философ". П. перешла к нам из Византии//Словарь древнерусского языка (XI-XIY вв.). Т.4.- М.: «Русский язык», 1991.- 176).

Следует обратить внимание на то, что речь идет о том, что историк ответственен за правильное, верное, истинное толкование «доброугодия» тех, кто «приискаша славу», а также  обязательным условием является для него понимание того, что историк выполняет Божественную волю, следует за «божественными историческими устами», при этом историк вовсе не сторонний равнодушный и послушный воле Господа созерцатель, а творческая личность, предпринимающая попытку обнаружить в прошлом и настоящем ИСТИНУ.

Также как история оказалась засоренной личностями далекими от «доброугодия», извращена сущность истории, ее  смысл, пришедший к нам от древних – история это повествование о том, что было и что есть, в противоположность сказкам, перечням избранных событий, побасенкам, приключениям.

То, что было и что есть, проверяется не только критерием ИСТИНЫ, но и критерием ДОСТОВЕРНОСТИ. В русском языке частица «досто» добавляется для усиления значения слова. И «верность» в истории усиливается частей  по вполне очевидным причинам: история историт для людей, то есть проторивает дорогу, прокладывает дорогу.

Какую дорогу проложит история для российского государства, для Русской Православной церкви, для русских людей имеет огромное значение. Опыт исторической науки показывает, если в угоду политическим или иным, скажем бюрократическим, соображениям   на том или ином этапе приносится в жертву ДОСТОВЕРНОСТЬ истории – жди скорой беды!  Ибо это уже будет не история, а такая «желанная сказка», по дорогам которой пойдут в никуда целые поколения.

Вот почему ДОСТОВЕРНОСТЬ не может быть отодвинута со страниц истории, кому бы этого не хотелось и какие бы при этом не выдвигались аргументы.

Правильность данного утверждения хорошо просматривается на ключевых поворотах истории России.

Ослабление центральной власти, отсутствие стройного механизма государственного управления, презрение к самодержавной власти оборачивались наивной верой в инородные образцы жизнеустройства,  бездумным доверием зарубежным примерам и, в конечном счете, распадом государства, игом инородцев, смутами, восстаниями, революциями и гражданскими войнами. В этом ИСТИНА и ДОСТОВЕРНОСТЬ истории России.

Принижение роли Русской Православной церкви, необдуманные меры по принижению роли церкви в жизни общества, неповоротливые решения в отношении малых народов и негосударственно образующих конфессий – оборачивались тем же. В этом ИСТИНА и ДОСТОВЕРНОСТЬ русской истории.

Правомерно, что человек обозревая мир, надеется что, обнаружив уроки истории, он станет мудрее, дальновиднее, менее подверженным повторению пройденного пути.

Учитель ли жизни история? Думается, такая постановка вопроса далека от ИСТИНЫ, как и утверждение о том, что «история учит тому, что никого и ничему она не учит» от ДОСТОВЕРНОСТИ.

У истории нет уроков. Если история точное, верное и справедливое воспроизведение, описание, повествование о прошлом и о настоящем, которое уже завтра станет прошлым, то именно от человека, от людей зависит, что он или они в истории увидят для своего опыта и своего времени.

Прошлое  пестрит примерами, когда те, кому бы следовало пристально всматриваться в ДОРОГИ  ИСТОРИИ, вовсе к этому не стремились, преследуя   совершенно иные цели.

Так, провозглашая необходимость вхождения в мировую рыночную экономику, реформаторы не раз обращались к отрывочным фактам российской истории, призывая недобросовестных историков к оправданию по сути чуждых России реформ.

В результате гибельные для России: повсеместное распространение сект, сокращение рождаемости и вымирание народа, рост абортов и детоубийств, алкоголизация общества, граничащая с вырождением русского народа, распространение наркомании пожирающей столько людей, сколько не терял русский народ в многочисленных войнах прошлого, открытие русской жизни для продукции Голливуда и тому подобных цехов «западного общества потребления», обернувшиеся размыванием духовности, сознания и смысла жизни русского народа, привлечение западных технологий для пропаганды преимуществ рынка приведших к господству извращенного понятия богатства, деградация и разложение правящего класса, который сознательно расширил пропасть между ним и народом до такого предела, когда ненависть народа к отдельным представителям народа перерастает в ненависть к России!

На ДОРОГАХ ИСТОРИИ ИСТИНА И ДОСТОВЕРНОСТЬ свидетельствуют о том, что Россия всегда была в центре прямых государственных интересов стран-конкурентов. Понятие добрососедства Россией и миром за пределами границ России понимались по-разному. Об этом свидетельствуют более трех сотен войн, которые прокатились по землям России за последнее тысячелетие. При этом, ИСТИНА и ДОСТОВЕРНОСТЬ свидетельствуют – Россия практически никогда не переходила своих границ первой, инициируя и объявляя войну.

Поразительно, но факт,  на каждом переломном этапе истории именно сами русские открывали ворота для «троянского коня». Известно, что каждый раз из него выползал враг России. С какой же наивностью и самоотречением мы вот уже, какое десятилетие вкатываем западную «ТРОЙКУ» в наш дом.

Первым «троянским конем» стал чуждый России марксизм, выкрашенный в ленинизм и обернувшийся разломом России.

Вторым – стало создание СЭВ, Варшавского договора и желание марксизм-ленинизм  распространить повсюду – в Африке, Азии и так далее. Если первый «троянский конь»  вывез из России  наши тысячелетние богатства и святыни, то этот  второй «троянский конь» создал табун себе подобных и он, этот табун беззастенчиво поедал труд нашего народа.

Третий – взорвал русскую империю. Испустил из себя платформы наших врагов, на которых были вывезены осколки Державы. То, что было обретено Русью, сохранено, обогрето, обустроено, спасено, прилипло к грязным рукам торговцев душами народов. Им, этим торговцам, совершенно не нужны эти осколки, как народы, как самоценные культуры. Ныне, каждый из них, актер в театре абсурда, где есть свои хозяева, продюсеры и режиссеры.

В этом ИСТИНА и ДОСТОВЕРНОСТЬ истории. Какой из этого мы делаем вывод?

Мы с интересом наблюдаем, как в российский дом вкатывается четвертый «троянский конь» под названием «перезагрузка».

Политики обманывают себя убеждением, что «контролируют ситуацию», а почти все информационные каналы управляются из этого, четвертого «троянского коня»!Военные сообщают о перевооружение армии, а в солдаты «некого уж звать»!Властители умов говорят о патриотизме, а реальная социальная жизнь такова, что недовольство людей жизнью уже перенесено на Россию, Родину! Это главное, чего всегда добивались враги России. Они ничего не могли сделать с русским народом, который вплоть до 1917 г. верил в хорошего царя, потому, что наш народ был православным, потому что наш народ был нравственным и соборным. Никто и ничто не мог повлиять на эту веру! Потребовалось предательство изнутри, потребовался глобальный подлог. Кто это сделал, как, зачем, почему и за чьи деньги историкам известно! Только после разрушения веры в царя, в русское воинство, последовало разрушение веры в Россию.

Наши отцы и деды, с Богом в душе, с нательным крестом и «За Родину!» на знамени в 1941-1945 гг. под звон возрождавшихся православных колоколов и крики «Ура!» вернули веру народа в Родину, в Россию!

Ко дню сегодняшнему путь был нелегким. Но именно сегодня предпринимается беспрецедентная попытка полностью разрушить веру народа в израненную разломом 1991 года Россию.

Правящий класс России не понимает, что именно его в «друзья» избрал четвертый «троянский конь». Под  «аплодисменты» копыт, обустраивается правящий класс на сотнях Рублевок, позабыв о своем народе.

Особенность взгляда народа на нынешний мир таков, что, пройдя через грабеж сбережений, чековый беспредел, безнравственную и несправедливую приватизацию, он правящему классу не верит. В этом  правда современной истории России. Но это полбеды. Народ постепенно перестает верить в будущее России, вполне спокойно обсуждая, сколько на месте России образуется осколков-государств, если в 1991 г. их образовалось пятнадцать.

Сегодня главное – следовать победоносной российской православной традиции: укреплять единое неделимое российское государство, Русскую Православную Церковь, следовать российским национальным интересам, на каждом шагу восстанавливать Веру народа в Отечество, должным образом и, прежде всего законом, воспитанием, а где потребуется и розгами с плетью вразумлять правящий класс. ИСТИННО и ДОСТОВЕРНО напоминать ему  о причинах безвременья периодов княжеских войн, смуты и национального позора.

Тогда мы воспитаем новый правящий класс - верующий, нравственный и беззаветно преданный России, он и только он сможет объединить и спасти Россию.

И только Русская Православная Церковь и Всероссийский Земский Собор способны этот нынешний правящий класс привести в чувство, разбудить его и избавить от  дурмана западных друзей, заставить изо дня в день служить Матушке-России!

 ПРОБЛЕМЫ ФОРМИРОВАНИЯ ЭТИЧЕСКОГО 

СОЗНАНИЯ В ЭКОНОМИКЕ 

С.В. Куприянов 

Одна из особенностей экономики ХХ1 века состоит, на наш взгляд, в необходимости отказаться от прежних приоритетов, парадигм и, прежде всего, от установки на извлечение максимальной финансовой выгоды. К бизнесу предъявляются несколько иные требования, носящие в большей степени социальный характер – охрана окружающей среды, рост уровня занятости, охрана здоровья и т.д. Это реальность, непризнание которой, с большой вероятностью, приведет к необратимым последствиям ликвидации  человечества как биологического вида. Сигналом о необходимости перехода на новые принципы хозяйствования является современный мировой кризис. Обзор многочисленных публикаций о современном мировом кризисе, начавшемся в 2007-2008 году, свидетельствует о наличии большого количества различных взглядов и подходов на это явление. Причем, это касается буквально всего, что относится к кризису, начиная от его названия «мировой финансовый кризис», «мировой экономический кризис», причин его возникновения, характеру развития, путей выходов из него и так далее.   В частности, невозможно назвать одну причину, вызвавшую данное планетарное явление. Можно выделим лишь основные аспекты причин происходящего этого кризиса. В частности, аспект глобализации – мировые дисбалансы, кризис регулируемых глобальных рынков, несоответствие статуса США современным глобальным вызовам; цивилизационный аспект - исчерпанность мировой валютно-финансовой системы, кризис капитализма; аспект физической экономики – кризис перепроизводства, в том числе и финансовых продуктов: фьючерсы, опционы, деривативы; финансово-экономический аспект – разрыв между мировой финансовой и экономической сферами, непомерный рост финансовой сферы, перепроизводство долгов; структурный аспект – падение эффективности капитала и совокупного спроса; аспект цикличности – вхождение мировой экономики в понижающую фазу цикла Кондратьева; этический аспект – человеческий фактор не соответствует требованиям научно-технической революции. 

Каждая из вышеуказанных причин в состоянии самостоятельно вызвать кризис, а их совокупность, образуя синергетический эффект, привести к тяжелым последствиям во всех сферах хозяйственной, социальной, культурной, политической жизни. Нусогенный характер текущего кризиса становится все более очевидным. Нусогенный кризис – это кризис существующей модели бытия всего человечества и каждого человека, в условиях стремительно изменяющейся реальности и нарастания числа локальных и мировых вызовов. Выход из него предполагает принятие принципиально иных, качественно новых решений и подходов. Поэтому инерционная поддержка отживших свой век доктрин и парадигм, концепций и идей, стремление, во что бы то ни стало сохранить малоэффективные, несостоятельные  институты, тщетные попытки вдохнуть жизнь в  символы уходящей эпохи – все это признаки грядущих неизбежных перемен, которые коснутся каждого человека в отдельности, каждой страны, всей планеты в целом.

Представления о выходе из мирового кризиса за счет согласованных действий правительств ведущих стран мира, центральных банков этих стран, всемирных финансовых организации являются иллюзорными, нежеланием признать очевидное.  Основной аспект текущего кризиса – это кризис идей, этики, нравственности, поэтому выход из него, а также поиск современной парадигмы развития, в том числе и экономики, следует искать, на наш взгляд, в несколько иной размерности, необходимости отойти от стереотипов. Речь идет, прежде всего, об изменении этического сознания.

Этическое сознание есть, в основном, результат уровня развития социума. (Мы сознательно избегаем давать определение этическому сознанию, поскольку любое определение односторонне и характеризует лишь одну какую–то грань, пусть даже очень важную, но одну этого комплексного явления). Его условно можно разделить на две части: постоянную, константу, не меняющуюся во временном срезе и переменную, более изменчивую и подверженную воздействию внешней среды. Причем постоянная составляющая может прибывать за счет перемещения отдельных, проверенных временем элементов из переменной составляющей. Таким образом, этическое сознание имеет тенденцию к развитию обеих своих частей, одна из которых увеличивается за счет присоединения апробированных самой жизнью правил и норм поведения человека в обществе, а вторая, более гибкая и современная, отражает направления и формы проявления развития общества в историческом аспекте.

Исследуя проблему формирования этического сознания, можно выделить три условных уровня факторов: личностный, государственный и  инфраструктурный. Первые два являются полярными, поскольку расположены на двух противоположных полюсах и инфраструктурный как промежуточный. Личностный и государственный уровни, при всех их внешних различиях, обладают общими, объединяющими их элементами, подобие единства противоположностей.

Кратко о каждом из них.

Личностный – это нравственное, этическое воспитание в семье. Его можно характеризовать как естественный, природный. Он связан с первичным, подсознательным восприятием ребенком окружающего. Вопросы добра и зла являются одними из первых, задающих человеком, едва пришедшим в этот мир.

Крошка сын к отцу пришел, и спросила кроха:

-Что такое «хорошо»

 и что такое «плохо»? –

В. Маяковский.

С этих вопросов начинается вообще познавание окружающего. Это первые уроки, которые  получает из внешней среды человек. Это позывные, на которые его приемник ищет адекватные решения и соответствующую модель поведения. И эта модель зачастую является определяющей на всю последующую жизнь, но может подвергаться в той или иной степени коррекции.

Наибольшее влияние  на формирование этического сознания личности оказывают следующие факторы:

- семья и, прежде всего, мать, так как ее воздействие на ребенка происходит не только на социальном, а биологическом, генном уровне. Однако такой ключевой фигурой может быть и иной, наиболее авторитетный для ребенка член семьи. Важную роль здесь играют традиции, семейные обычаи, внутренняя культура;

-  религия. Без религиозного воспитания ребенка любое воспитание будет ущербным. Атеизм как учение не имеет под собой, сколько-нибудь серьезного обоснование. По своей сути он построен на бездоказательных лозунгах французских просветителей. Лишенный религиозного воспитания, человек отторгает от себя огромный пласт мировой культуры, но, самое главное, лишается страха Божьего, что превращает его в щепку, болтающуюся в круговороте мирового хаоса. Несомненно, что религиозное воспитание связано с семьей и, в первую очередь, с матерью. Как писал У. Теккерей: «Мать – это имя бога на устах и в сердцах маленьких детей»;

- школа и дошкольные учреждения. Это первая встреча человека с социумом, нечто альтернативное семье, но также претендующее на влияние и формирование личности по своему образу и подобию.

- возраст. На разном этапе своего развития человек оказывается под влиянием возрастного фактора. Об этом очень убедительно и обоснованно святитель Феофан Затворник (с.88-92). Причем, он особое внимание уделяет юношеским годам. «Это время воскипания телесно-духовной жизни. Тихо живет дитя и отрок, мало быстрых движений у мужа, почтенные седины склоняются к покою; одна юность кипит жизнию. Надо иметь очень твердую опору, чтобы устоять в это время от напора волн. … Начинаются первые его собственные движения – начатки пробуждения его сил, и и имеют для него всю прелесть: силою своего влияния они вытесняют все, что прежде было положено на мысль и сердце. Прежнее для него станет мечтой, предразсудком. Только настоящие чувства истинны. Только они имеют действительность и значение. … Из ней выходят два порядка людей: одни сияют добротой и благородством, другие омрачены нечестием и развратом; а третьи – средний класс, смесь добра со злом …»

Домашнее этическое воспитание есть основа всему последующему. Почему же не соблюдается порядок такого воспитания, - причина этому или в неведении такого порядка, или его непонимании и, соответственно, пренебрежении. Этическое воспитание, предоставленное самому себе, принимает зачастую превратные, ложные и вредные направления как на бытовом, домашнем уровне, так на последующих этапах обучения. Но и там, где этическое воспитание подчиняется известным правилам, оно нередко оказывается неэффективным и уклоняющимся от цели, по причине ложных идей и начал, на которых выстраивается этот порядок. Это может быть ориентация на внешние факторы, приспособление к среде проживания, усовершенствование сил только естественных и прочее. Нравственным понятиям отводится не главное место. Но когда ошибочно начало, то и утверждающее на нем не может вести к добру.

Каждый из вышеперечисленных факторов, определяющих личностный уровень, оказывает сильное воздействие как положительное, так и отрицательное. Наибольший результат достигается при совпадении их векторов, поскольку в этом случае можем наблюдать эффект синергии. Это факторы прямого воздействия.

Государственный уровень представляет по существу реальную политику государства в области нравственного воспитания личности. Он не ориентирован на конкретного человека, его задача создать рамочные условия для формирования индивида. Основная проблема здесь, на наш взгляд, в единстве истинных целей, официально провозглашенных целей и реально претворяемых в жизнь в сфере формирования нравственных устоев личности, то есть в единстве мысли, слова и дела. Если эти составляющие не будут одного направления, то ожидаемый эффект будет с противоположным знаком.

Государство обладает реальной и довольно сильной возможностью (финансовой, интеллектуальной, идеологической, политической и прочей) для достижения поставленных целей. Поэтому очень важно преодолеть искушение заняться каждым индивидом. Это действо как показала практика СССР, Германии, Северной Кореи и других авторитарных государств является порочным и бесперспективным. Оно приобретает одну из форм фанатизма (политического, религиозного, идеологического и т.п.) в своём экстремальном выражении и ведущей к гибели физической и социальной как отдельной личности, так и общества в целом.

Среди основных инструментов государственного этического воздействия на социум и его индивидов можно выделить:

- национальную идею;

- отношение к религии;

- отношение к власти и законам;

- практика формирования законодательной базы. Здесь, имеется в виду, как создаются наши государственные законы. Они красивые, юридически грамотные, достаточно логические, но …  недейственны, поскольку писались по аналогии с соответствующими законами других стран. Была взята форма, а содержательная часть не подверглась глубинной корректировки. А поэтому опять приходится руководствоваться «революционной целесообразностью».

Наиболее сложный и неоднозначный по своему влиянию на личность, на наш взгляд, представляет инфраструктурный уровень. Расположен он между двумя полюсами: государством и семьей. По силе и мощи его воздействия на личность он превосходит полюсные уровни, поскольку, хотя на полюсах и накапливается максимальная энергия, но она не самодостаточна и нуждается для реализации в своей противоположности. Факторы инфраструктурного уровня, уступая по энергетической мощи государству и семье, самодостаточны. Сила их в том, что человек на этом уровне делает выбор, он принимает для себя решение. А ведь известно, что нет ничего более сложного, чем сделать выбор. Поэтому цена такого шага, как правило, велика. И если в двух вышеуказанных ситуациях проблемы выбора нет, то здесь все иначе.

В семье родителей не выбирают. Приходится довольствоваться тем, что есть. Лидер также изначально определен. Что касается роли государства, то оно, на первый взгляд, как бы отделено от личности. Человек может воспринимать те или иные идеи, а может, нет. Выбор, тем не менее, в значительной степени предопределен, а зачастую его вообще нет. Личность не прилагает значительных усилий, усилий перекрывающих определенный предел или определенную критическую массу ниже которой затраченной величины усилий не придается какое-нибудь действенное усилие величину которого человек считает для себя ценной и существенной.

Коль  уж человек находится в социуме, то он  не может целиком принадлежать к сфере влияния какой-то одной из этих двух групп – государству или семье. Представляется, что это следует пояснить. Выбор лежит между этими крайностями. Возникает   проблема поиска «золотой средины», то есть необходимо определиться, к какому полюсу наблюдается тяготение: к интересам государства или приоритет отдан семье. Для индивидуума это принципиальный момент. С точки зрения государства этот выбор не носит столь принципиального характера.

Возникает довольно парадоксальная ситуация. Государство, по крайней мере, в России, это, прежде всего власть, то есть навязывание своей воли, соблюдение собственных интересов. Это не свобода. В то время, как воспитание личности основано в качестве одного из важнейших принципов на свободомыслии и свобододействии. Управлять личностью очень непросто. Намного проще руководить обществом, образованным из зависимым людей. Причем форма зависимости не играет принципиальной роли. Будь то экономическая, политическая, военная, идеологическая и прочие зависимости. Тем не менее, эти составляющие (государство и личность) образуют единое целое. И на настоящий момент и в обозримом будущем одно без другого не может существовать не может. Значит, необходим переходник как в электротехнике от розетки российского стандарта к европейскому. Необходим механизм, примеряющий интересы государства и личности на данном историческом этапе. Причем этот механизм он носит сугубо исторический характер и применим только для данного этапа. По мере смены условий он также подлежит изменениям. Здесь уместно, на наш взгляд,  привести высказывание Е. Богата советского писателя-публициста  о том, что: «Судить людей надо или по абсолютным нравственным нормам, или по нормам времени, в которое они живут. Но не по нормам времени, когда живем мы».  

Основы норм экономического поведения в России формировались в период становления Московского государств (конец ХУ – начало ХУ1 вв.). На их характер повлияли такие факторы как приверженность к православной вере, то, что основная часть купцов, заводчиков, их работников были выходцами из крестьян. Нормы нравственности, обычаи, традиции в их семьях носили отпечаток норм и обычаев крестьянства и все это переносилось на производственные отношения. Отсюда возникла «общинность», «соборность», совпадение понятий «работник» и  «член семьи». Однако изучение всех этих традиций и обычаев имеет значение при прогнозировании их развития на более отдаленную перспективу, поскольку на основе закона спиралевидного развития мы постоянно возвращаемся к исходному, но на более высоком витке развития. Что касается современного состояния, то оно сложилось под влиянием факторов не более 40-й давности. Поэтому можно с достаточно высокой степень обоснованности утверждать, что современная  этическая модель поведения в экономике России сформировалась в социалистический период.  А отсюда, православные традиции пока не оказывают серьезного влияние на развитие российского бизнеса. То же можно отметить и в отношении крестьянского уклада. Более существенное влияние оказал процесс люмпенизации населения, оторванность его от крестьянства, но так и не превратившим в иное сословие. Все это опиралось на марксистскую этику, утверждающую классовый характер нравственных требований и норм. Занятия бизнесом преследовалось по закону и влекло за собой наказание, вплоть до высшей меры. 

По мере происходящих изменений в обществе, подвергались модификации и этические принципы. Если в период сталинского тоталитарного режима доминирующим принципом была лояльность к системе, то в последующий период бюрократический и технократический аппарат больше ориентировался на собственные цели ведомственного или личного характера. В перестроечный период система ценностей и этических представлений людей подверглись влиянию нескольких культур в зависимости откуда пришли «новые хозяева жизни».

Тех, кто сегодня составляет верхушку российского бизнеса, - собственников и руководителей крупных компаний, корпораций, банков – можно условно разделить на 4 группы.

Первая группа – представители партийной (комсомольской) номенклатуры, руководители крупных промышленных предприятий, которые вовремя сориентировались и сумели получить в собственность то, чем они управляли: один нефтяную отрасль, другой – газовую и т.д. Эти люди во многом придерживаются нравственных ценностей прежних бюрократических структур, «государственники», некоторые искренне  верят, что служат обществу.

Вторая группа – это люди активные, умные, талантливые, которые смогли завладеть частью госсобственности, блестяще использовав ситуацию и особенности российского законодательства. Они проявляют интерес и внимание к дореволюционным традициям российского предпринимательства, причем в несколько идеализированной форме. Однако их деятельность, как правило, ограничивается сферой малого бизнеса.

Третья группа – это представители «теневой», полукриминальной и криминальной экономики. Они принесли в российский деловой мир своеобразные этические требования и моральные нормы из другой, более жесткой культуры иного мира. Лихие 90-е годы прошлого века  не канули в Лету и время от времени проявляют себя в форме различных криминальных «разборок». Их единственный способ существование – паразитирование на недостатках существующей политико-экономической системы.

Четвертая группа – это новая генерация российских бизнесменов. Они не занимали крупных должностей, не имели административных и политических ресурсов, не участвовали в дележе госсобственности, не связаны с миром криминала. Они создавали свой бизнес с нуля. Эти люди добились успеха за счет своих личностных качеств. Сегодня им 35-40 лет, они владеют крупным бизнесом и оказывают значительное влияние на российскую экономику. Они сейчас формируют российскую деловую аристократию. Их выделяет:

- масштаб желаний, своеобразная одержимость большой целью.

- отсутствие внутренних преград, внутреннего конфликта

- целеустремленность - все подчинено достижению цели, все жизненные ситуации сортируются по принципу «нужно-не-нужно». Все  «нужное » отбирается, а остальное отбрасывается.

Первые три группы, по сути лишены исторической перспективы. Это рудименты прошлой эпохи. Сейчас происходит поиск новых жизнеспособных форм поведения в бизнесе. Это явление сложное и противоречивое. На него оказывают влияние разные силы, поскольку в нем задействованы люди с разной национальной культурой, разного вероисповедания, с разным экономическим базисом и разного этического воззрения. Кроме  того, одним из игроков на российском деловом поле являются граждане зарубежных государств, которые в своей деятельности руководствуются этическими канонами своих стран.

Интересно и еще то, что все события происходят на фоне игнорирования основного принципа западного общества – принципа священности частной собственности, который не может устоять перед особенностями православной культуры, презирающей поклонение мамоне, и презрительного пролетарского отношения к частной собственности.  Такая ситуация приводит к тому, что в условиях неопределенности, несовершенства и несоблюдения законов, притеснения со стороны государственных чиновников, предприниматель чтобы просто выжить даже не задается вопросом этичности или неэтичности тех или иных поступков. Достаточно противоречива роль государства в ее участии в экономической жизни страны, а тем более ее этической составляющей, поскольку невыплаты заработной платы работникам бюджетной сферы, неоплата государственных заказов, нарушение законов и указов не делает государство поборником этического поведения.

Таким образом, на основании вышеизложенного можно констатировать, что пришло осознание невозможности продолжать жить по-старому, хозяйствовать в условиях прежней модели, а вот как надо ответа нет. Ответ может быть получен только общими усилиями. Это как раз и будет высшим проявление соборности в современных условиях. Огромная роль отводится процессу нравственному возрождению России государству. Оно выполнит свою функцию, если создаст рамочные условия для этичного бизнеса, его устойчивости в России. И еще. Начинать следует также с лидеров бизнеса. Условия их деятельности должны обеспечивать зависимость между качеством нравственных норм лидеров предпринимательства и эффективности их бизнеса. 

Формирование этического сознания во многом определяется процессом обучения. Порядок обучения, как свидетельствует существующая практика, должен быть ориентирован не на достижение сиюминутного результата, удовлетворения текущих потребностей,  а обладать стратегической перспективой. Для этого, процесс обучения следует строить таким образом, чтобы видно было, что главное и что подчиненное. К сожалению, на данный момент можно констатировать, что этика и наука, это две области человеческой деятельности, решительно разъединенные. Что, на наш взгляд, является серьезным заблуждением, поскольку истина одна  и ее выявление требует объединение усилий самых разных направлений исследований, а не их разобщенность. Современная наука заявила о своей исключительности и самодостаточности, что представляется достаточно спорным утверждением. Здесь можно сослаться на авторитет Ф.М. Достоевского, отметившего, что: «Разум и наука в жизни народов всегда, теперь и с начала веков, исполняли лишь должность второстепенную и служебную; так и будут исполнять до конца веков. Народы слагаются и движутся силой иною, повеливающею и господствующею … . Это есть сила беспрерывного и неустанного подтверждения своего бытия и отрицания смерти. Начало эстетическое, … начало нравственное … .».  Этическое воспитание в большей своей мере ориентировано на изучение веры, оно пропитано христианскими началами, максимально приближенными к истине. Это и есть главное, а научность есть придаточное качество. С такой точки зрения, только наука, основанная на этическом воспитании, будет приближаться к истинной науке.  Подтверждение тому  огромное количество самых разнообразных примеров. Можно указать хотя бы на то, сколько усилий, затрат, прилагается на гонку вооружения, борьбу с терроризмом, наркоманией, преступностью и прочими античеловеческими явлениями. Правительства практически всех стран, мировая общественность решительно выступает против этих и им подобным проявлений достижения человеческого ума, но при этом ситуация никак не меняется. Более того, она имеет тенденцию к ухудшению. Сотни исследовательских учреждений пытаются решить указанные проблемы, но результат тот же. Следовательно, назрела необходимость коренного пересмотра существующих, основополагающих  доктрин и подходов. И начинать, по-видимому, следует с установления приоритетов между наукой  и этикой.

 ТРУДНОСТИ И ОПАСНОСТИ СОВРЕМЕННОГО ВОСПИТАНИЯ ПОДРАСТАЮЩЕГО ПОКОЛЕНИЯ 

И.Я. Медведева

У меня очень интересные наблюдения последних 20 лет. Последние 20 лет мы с моей коллегой и постоянным соавтором Татьяной Шишовой работаем с детьми, которые называются «дети в пограничном состоянии психики». И взрослых таких сколько угодно, но удивительно, что на столько увеличилось, а увеличилось на порядок, раз в 10 – 15 по разным оценкам, количество таких детей, потому что, ну у взрослых понятно от чего, как теперь говорят, «поехала крыша», оттого, что у них были одни ценности, а потом им очень быстро, моментально предложили другие. Очень резкая смена произошла. Было одно белое и черное, а потом не просто это изменилось, эти оценки, они сменились на противоположные. А вот почему у детей так много пограничных сдвигов? А пограничные состояния потому и называется пограничными, что они на грани просто каких – то странностей характера и поведения, и заболевания. Вот таких детей сейчас очень много. По отношению к тому, что было, скажем, в начале восьмидесятых, когда я работала в детской психиатрической клинике, ну их просто невероятно много. В общем – то вскоре встанет вопрос, к сожалению, о каких – то новых критериях нормы, потому что сейчас считается, что норма, это большинство, так вот сегодня чуть ли не большинство детей уже не в норме в старом значении этого слова. Очень много демонстративности, очень много повышенной агрессии, сплошь и рядом. Вот ко мне приводят детей на прием с этими диагнозами. Но я хочу вам сказать, что к счастью, это не истинные заболевания, очень часто это ложные диагнозы. А почему так много детей, которые выглядят больными, и некоторые совсем не пограничными больными? Сейчас часто, когда ко мне в первый раз приводят ребенка на прием, мне хочется сказать его маме, что она зря привела ребенка к психологу, что его надо вести к психиатру, потому что он в остром состоянии находится. И все – таки, когда я берусь попробовать что – то с ним сделать, я очень часто убеждаюсь, что у него вообще ничего нет. Он абсолютно нормальный, у него нет даже пограничного состояния. Это ребенок, который изуродован нетрадиционными для нашей культуры стереотипами воспитания. Я всегда думала, когда еще была студенткой, и с большим трудом тогда можно было достать работы психоаналитиков, я всегда думала, что догадка, открытие такого швейцарского психоаналитика Карла Гюстава Юнга о наличии в человеке коллективного бессознательного, о наличии в нем какой – то глубинной памяти, в которой непонятным загадочным образом закодированы модели поведения и мирочувствования, что это миф. В психоанализе очень много мифов, почти сплошные мифы, но вот это, представьте себе, не миф. Я это увидела за последнее двадцатилетие, когда очень резко, как я уже сказала, поменяли и поведенческие стереотипы, и стереотипы мирочувствования, и стереотипы отношения к миру. Все происходит вот эта ломка психики, такая частая, происходит потому что очень многие сегодняшние стереотипы, они бессовестные. А в человеке, как говорил Иван Ильин, живет совестная впечатлительность. Вот у детей эта совестная впечатлительность, она, с одной стороны, неосознанна, а с другой стороны, она более свежая что ли, более природная, еще ничем не замутненная, не заглушенная. Очень важно сегодня осознать, что наше традиционное воспитание основано на православной этике. Вот и в советское время мы это видели, что люди далекие от Церкви, люди, которые о Церкви никогда и не думали, они все равно воспитывали своих детей так, как полагалось воспитывать в православном мире, в русском мире. Вот этот русским мир, он жил почти в каждом доме. А сегодня получается, что в тех домах, которые постарались этот русский мир вытравить из своей жизни, очень часто у детей только по этой причине происходят какие - то сдвиги, у них происходит какое – то бессознательное беспокойство. И вы знаете, очень часто родителям сегодня надо поставить голову на место и все, и у детей все быстро приходит в норму. Просто родителям нужно сказать, что традиционное воспитание, то есть традиционное отношение к богатству, которое сейчас абсолютно нетрадиционно, когда богатство вдруг стало чем – то важным, а в русской культуре оно всегда даже презиралось, если так уж говорить правду, то во всяком случае не было сверхценностью. Индивидуализм, который сейчас ставится на первый план. Говорится, что ты должен жить для себя, ну максимум, для своей семьи.

Не только у взрослых «поехала крыша». У взрослых потому что, ну вот в психиатрии это называется «ломка костного стереотипа». У них был сломан «костный стереотип». Это понятно, тут не загадок. Ну у детей? Вот дети стали сдвигаться. Наша культура, вот это важно знать, очень возвышенна. Она очень рано требует в воспитании детей отвлекать внимание детей от того, что детям так важно. Они любят вкусное, яркое, модное, новое. А вот их внимание в нашем традиционном воспитании принято отвлекать о этого яркого, вкусного, нового и привлекать к возвышенному. Сегодня посмотрите, внимание даже всех взрослых людей усиленно привлекается к самому низменному, к тому, от чего уже внимание трехлетнего ребенка надо по возможности отвлекать, к новым сортам, к новым маркам машин, ко всему модному, новому, яркому. Вот такая инфантильнизация людей происходит, насильственная можно сказать, а потому что в обществе потребления очень выгодно, чтобы люди до гроба были как двухлетние дети, чтобы им все время хотелось чего – нибудь новенького. Потому что тогда они лучше покупают. И может быть, для певцов потребительского общества это хорошо, а вот для психики человека, поколения предков которого жили в России, поэтому у этих детей и у этих взрослых сегодняшних соответствующая родовая память. Это очень вредно. Понимаете, вот для нас потребительское общество вредно. По соображениям психического здоровья, а не только по соображениям нравственности.

Наша культура очень патриотична, хотя любая традиционная культура, конечно же, очень патриотична. Но мы сейчас традиционной культуры в Европе практически не видим. А  приезжаешь когда в Германию, то там наоборот слышишь, что очень стыдно быть немцем, очень стыдно жить в Германии, проклятая немецкая история, и так далее. Немцев просто заставили в приказном порядке возненавидеть свою родину. И там много, очень много психических заболеваний, гораздо больше, чем у нас даже. Я думаю, это одна из главных причин, по которой там такая, можно сказать, цветущая психиатрия. Это видно невооруженным глазом. Так что антипатриотическое воспитание вредно не только в России.

Ну и, наконец, может быть, самое страшное, что проделано сегодня с людьми, вот я это вижу на примере детей, которые именно на этой почве бывают искажены очень часто, это бесстыдство. Вот мы говорим, растление, безнравственность, это все понятно. Хотя, кому – то это не понятно, кто – то скажет, что никакое это не растление, такова современная культура, такова современная жизнь, сейчас же у нас плюрализм. И многие люди скажут, что у вас, православных, одно понятие о нравственности, посыпанное нафталином, а у нас другое, современное. Хотя нафталином посыпан как раз Содом, ему целых три с половиной тысячи лет, вот он посыпан нафталином. Правда, он посыпан не нафталином, а солью Мертвого моря, потому что на месте юга Содома – Мертвое море. И вот как Господь сказал, что там ничего не будет жить, там не будет жизни, та не живут даже бактерии. Это море мертвое в буквальном смысле слова. Предположим, с точки зрения нравственности можно спорить. Вот наши любералы говорят о том, что это никакое не растление, наконец - то, что естественно, то не стыдно, наконец – то у нас обо всем говорят, все показывают, обо всем пишут, все смотрят, все обсуждают. Но, к счастью, еще никто не отменил психиатрию, хотя ее пытаются очень изменить.

На самом деле, когда разрушается стыд, особенно интимный стыд, разрушается психика, а не только нравственность. Тяжелейшие больные имеют такой симптом, как отсутствие интимного стыда, например, шизофреники в стадии дефекта. Стадия дефекта это последняя стадия шизофрении, когда личность уже разрушена, инвалидизирована полностью. Такие больные бесстыдные, им все равно, о чем говорить, что показывать, что смотреть, что читать. Посмотрите, вот этот симптом страшнейший навязывается всему обществу, в том числе и детям, как эталон поведения. Даже не только как норма, а как эталон, то есть, как желаемую, как наилучшую норму. Еще этот симптом свойственен больным в состоянии острого психоза. Больные, страдающие этим состоянием, обычно запираются на ключ в психиатрической больнице и над ними устанавливается круглосуточный надзор. Как правило, острый истерический психоз бывает у женщин. И им никогда не назначают лечащего врача мужчину, потому что на них белый халат не действует, как барьер, у них настолько расторможена сфера влечения, что они видят во враче мужчине, прежде всего мужчину и могут повести себя не совсем обычным образом. Сегодня практически всему обществу это навязывается как эталон. Чего стыдиться – то? А стыд, интимный стыд, это стержень психической нормы. Это один из главных признаков нормального человека. Те, что делают с детьми. Детей искусственно превращают в психически больных. Я про взрослых не говорю, потому что все – таки большинство взрослых и особенно немолодых людей успели быть детьми, подростками и юношами при советской власти, про которую много можно сказать дурного, но она не растлевала детей. Сейчас происходит массовое растление взрослых и детей и это признак еще и нездоровья тех, кто это делает. Только не поймите, что все превратятся, таким образом, в шизофреников или подвергнуться острому истерическому психозу, конечно, нет. Но какие - то отклонения, не или иные, явные или неявные, сразу проявившиеся или те, которые проявятся позже, они неизбежны.

Или вот посмотрите на другой симптом, который прививается как симптом – ювенальная юстиция, когда ребенку, фактически с утробы матери внушают, что мать и отец, это его враги, что они нарушают его права, что они не должны делать ему замечания даже тогда, когда он ведет себя, с их точки зрения, не должным образом; что они не должны его наказывать, что они ничего не должны ему запрещать, потому что он вправе сделать свой выбор. А если они будут продолжать делать ему замечания и ставить его в угол, надо на них жаловаться, куда следует. Это тоже навязывание психиатрического симптома, потому что детям внушают нелюбовь к родителям, нелюбовь к матери. Это тоже один из признаков шизофрении, когда человек не любит мать. Нелюбовь к родине это тоже симптом шизофрении.

Очень многое находится в наших руках, не верьте тем людям, которые говорят, что уже ничего нельзя сделать, что все бесполезно, бессмысленно. Господь всесилен, и Он содействует тем, кто действует, так что надо и молится, и чаять Небесного Отечества, но любить и земное и отвоевывать по пяди земли, по миллиметру от мира сего для Царствия Небесного.

Протоиерей Николай Германский

История человечества никогда не была простой. Если на нее взглянуть даже глазами не ученого, а простого человека, то сразу обнаружится ее главная особенность - непрекращающаяся война человека с человеком, человека с  самим собой и, наконец, человека с Богом. Нынешнее время, как нам кажется, характеризуется кульминацией этой кровопролитной битвы, где, в конечном итоге, страдают все. Казалось бы, оснащенное выдающимися достижениями в области науки и техники, человечество должно совершать разумные поступки. Но совершенно очевидно, что этого не происходит. Да и не произойдет, если человек, наконец, не поймет, что главным достижением его жизни должна стать победа над самим собой, над своей гордыней, которая не позволяет ему признать простую правду о том, что началом всего является не он, а Тот, Кто пустил его в этот мир как Свое дитя с надеждой на то, что, взрослея, он будет отвечать Ему любовью. И именно здесь, в отсутствии любви у человека, и заключается корень сегодняшней трагедии, которая подчас принимает совершенно уродливые формы. Как, например, объяснить тот жуткий факт, когда человек, представляющий интересы целой державы, одну руку держит на Священном Писании, а второй нажимает на кнопку, в результате чего от ядерного взрыва в мгновение ока погибают сотни тысяч людей. Или как понять  тот факт, когда, казалось бы, из самых гуманных соображений по согласию с самыми близкими, отбирают жизнь у стареющего или неизлечимо больного человека. И как можно согласиться с тем, на наш взгляд, полным безумием, когда человек с маниакальным упорством пытается путем клонирования создать  себе, но не Богу подобное существо. Вопросов, как мы видим, больше, чем ответов. И мы, вероятно, в рамках небольшого доклада, по крайней мере, попытаемся порассуждать о нашем месте в этом мировом процессе, о тех путях, которыми нам можно и нужно было бы двигаться.

Начиная с петровских времен, когда по исконно русским устоям был нанесен мощнейший удар (который, однако, не поколебал нашу корневую систему), продолжается борьба двух мировоззрений. И сейчас, в начале 21 века, на историческом переломе мы являемся свидетелями непрекращающихся горячих дискуссий: какой дорогой нам идти дальше? Следовать ли за технократическим Западом, слепо подражая ему, или идти за созерцательным религиозным Востоком? Или, может быть, гармонично соединить в себе два этих разных пути, неким образом собою их примиряя? Внимательно и честно взглянув на извилистые пути русской истории, мы вполне способны осознать, что именно сделало нас  той державой, которая вынесла и продолжает выносить испытания мыслимые и немыслимые. И надо заметить, что самое серьезное и ответственное испытание мы переживаем сейчас, в некий переломный момент не только русской, но и общечеловеческой истории. И не соблазняясь нашими неудачами и чертами в себе самих не самыми блестящими, мы должны попытаться найти верные ответы на очень важные вопросы и сделать правильный выбор, чтобы держава наша стала не только уважаемой, но и заняла свое достойное место в мире.

Неоспорим тот факт, что Запад является ярким выразителем технократической цивилизации. И здесь ему нет равных. Все свои силы он отдавал и неустанно продолжает отдавать на то, чтобы выстроить комфортабельную, красивую и благополучную жизнь здесь, на земле. И все это, разумеется, «во имя человека и на благо человека». Но не во имя Бога. По сути своей, это вечная попытка доказать и себе, и всему миру, что вполне возможно устроение Царства Божьего на земле и, естественно, без помощи Бога. Что стало со строителями Вавилонской башни, знает любой более или менее образованный человек. А кто не знает, напомним - люди перестали понимать друг друга. Но для расцерковленного современного сознания пример Вавилонской башни или Содома и Гоморры – городов, которые за свою безнравственную жизнь были сожжены, может быть недостаточно показательным. Приведем несколько примеров из нашей жизни, чтобы лучше понять,  к чему пришло северо – американское и западно – европейское общество, поклоняясь не Творцу, а твари, желая обустроить не то, что внутри человека, то есть его собственную душу, а то, что за ее пределами, то есть тело и все то, в чем оно так остро нуждается. Здесь, кажется, пришло время напомнить об одном из краеугольных понятий, которое лежит в основе человеческого бытия. Желает того человек или нет но с самого начала осознания себя в этом мире и до гробовой доски, он вынужден постоянно делать свой выбор. Куда и с кем пойти? Как поступить в том, или ином случае? Какую предпочесть пищу или одежду и так далее? И именно свобода – то, что более всего роднит человека с  Богом, независимо от того, верит он в Него или нет, и является краеугольным камнем человеческой жизни. И от того, как человек понимает свободу и зависит, в какую сторону он будет идти и, если хотите, что он будет есть и пить… Просвещенный Запад будто не услышал слов Спасителя: «Познайте Истину, и Истина сделает вас свободными». Он также не услышал и многих других Евангельских призывов, которые до сих пор остались им непонятыми. И как следствие этого, ярко выраженный индивидуализм стал жизненным принципом западного общества. И называя его обществом потребления, мы не совершаем ошибки, ибо все в нем, в том числе и человек, становится товаром. Все покупается и продается. Все имеет свою цену.

Для подлинной свободы, обретая которую, человек становится способным к духовным переживаниям и, если хотите, к духовным парениям, переставая быть рабом земных наслаждений,  в обществе потребления не остается места. Ибо здесь свободен тот, кто успешен, в чьих руках сосредоточена земная власть и земные богатства. Понятие свободы в этом мире искажается. Нормальное становится ненормальным, а ненормальное занимает свое прочное место в практике его обитателей. Можно ли представить счастливую парочку двух мужчин или двух женщин, выходящих в обнимку из нашего Дворца бракосочетаний? Думаю, если это когда – то случится, то это будет завершением русской истории. А в обществе, которое современные либералы и демократы так любят называть свободным, это постепенно становится нормой. И эту «свободу» они тиражируют по всему миру и, если надо, защищают крылатыми ракетами. Они так и не смогли или не захотели понять, что по Евангелию, более свободен тот, кто менее порабощен греху. Мы обещали привести иллюстрацию того, чем живет, о чем воздыхает и чему поклоняется западный мир. Недавно умер человек, которого звали Стив Джобс и который являлся руководителем одной из богатейших компаний мира. Ну, мало ли сейчас умирает богатых людей. Однако… Десятки тысяч поклонников продукции фирмы «Apple», приносили цветы и возжигали свечи у магазинов, торгующих ее продукцией. Это явление вполне можно было воспринять, как выражение сочувствия или горя по поводу кончины человека, ибо и на Востоке и на Западе все знают, что это ожидает каждого. В наших СМИ тоже начали смаковать эту тему и досмаковались до того, что пришли к выводу, что Джобс создал ни много ни мало новую культуру, а, может даже, и религию. И, между прочим, эти горячие дебаты продолжались не одну неделю, что убедило нас в том, что и у нас нынче немало тех, кому весьма  близко то понимание успеха и свободы, о котором мы говорили чуть выше. Но есть нечто во всем этом, что выходит за рамки обыденного понимания. В какой – то момент для нас вдруг  стало очевидным, что явление это имеет мистический оттенок. Логотипом фирмы является надкушенное  яблоко. И мы уверены, что молодые люди сознательно использовали этот символ, проводя аналогию с запретным райским плодом. Их по земным меркам красивая и привлекательная продукция лишь формально сближает людей, но по сути своей удаляет их еще больше не только друг от друга, но и от Бога. Вначале нас терзали некоторые сомнения, но когда мы узнали, что первую партию компьютеров, количеством 200 штук, молодые ребята успешно продали, назначив цену в 666 долларов 66 центов за каждую штуку, наши сомнения рассеялись. Мы не верим в приметы или предрассудки, ибо и в Священном Писании есть страница с номером 666, но когда люди сознательно употребляют такие вещи, это вполне красноречиво показывает их подлинные намерения, а также намерения всех тех, кто им рукоплещет. Пусть даже и невольно.

Нужна ли нам такая свобода? И нуждаемся ли мы в таких героях? Мы убеждены, что большинство наших соотечественников, что называется, на генном уровне ощущают свою подлинную принадлежность и знают свои приоритеты. Нам нужно лишь разбудить свою память, в которой есть то главное и необходимое для полноценной жизни, чем пользовались наши предки и, в результате, гораздо лучше, чем мы, умели отличать доброе от худого. Наша история на всем своем протяжении показала, что Россия, исходя из ее геополитических и духовных предпосылок,  тяготеет к сильной власти. Но сильная власть без Бога, это неминуемая тирания. Напрашивается простой вывод – нам нужна сильная боговдохновенная власть. Итак, рассуждая о возможных путях нашего движения дальше, опираясь на исторический и мистический опыт русского народа, приходит лишь одна мысль, которая для одних может показаться безумной, а для других -  юродивой. Лишь теократическая модель государства  и власти может быть приемлемой и спасительной для России. Быть рабом и холопом никто не хочет. Но, чтобы перестать быть рабом, нужно познать Истину, как мы об этом уже говорили, и лишь она может сделать нас свободными и способными к принятию разумных и достойных человека решений. Однако, понятие Истины вне Евангелия и Церкви расплывается. И прежде чем подойти к более конкретному осознанию того, как должна выглядеть эта новая теократическая модель, необходимо погрузиться в далекие времена и вспомнить очень важный момент в истории некогда богоизбранного израильского народа, который через своих духовных вождей и пророков непосредственно от Бога получал указания и благословения. Но пришел момент, когда вера этого народа истощилась, и он просил пророка Самуила поставить над ним царя, чтобы он судил их, как это и делалось у прочих народов. На царство был помазан Саул, и живая связь с Богом была прервана. И нам видится, что в современном мире есть лишь одна православная держава, в которой пока еще тлеет огонек живой веры, и с которой вынуждены считаться другие народы. И этим государством является Россия. Именно она может и должна восстановить потерянную некогда израильским народом живую связь с Богом. А через нее эту связь может и должен обрести и остальной мир. Так что же это за модель, которая «может и должна»? Она видится нам троичной, подобной Триединому Божеству. Одна ее часть представляет светскую власть, состоящую из лучших представителей народа. Вторая ее часть представляет духовную власть, состоящую из достойнейших иерархов Церкви. В третью часть, которую можно было бы назвать «советом старейшин», входят опытнейшие и мудрейшие, избранные этим же самым народом. И эти три части, не имея никаких внутренних конфликтов и противоречий, потому что знают главные задачи и цели, стоящие перед народом, вместе с этим же народом, пребывая в молитве, живут и соборно решают эти задачи. Они также, как и Святая Троица, не сливаются, но и не разделяются, имея своим источником Творца, от Которого и получают указания и благословения. Вполне естественным образом в эту соборную работу вливаются представители и других религиозных конфессий, которые считают Россию своей Родиной и искренне чтут ее культуру и ее традиции и понимают, что Россия, по преимуществу, Православная держава. Пусть они молятся по – своему, главное, чтобы всеми нами двигала Любовь, желающая всем «спастися и в разум истины приити». Совершенно очевидно, что те ощутимые результаты, которые мы хотели бы получить, придут не сразу. Но нельзя сказать, что на сегодняшний день мы не прошли никакого пути. Огромная часть пути пройдена, и мы имеем колоссальный опыт. Теперь нужно мудро им воспользоваться. Каждый любящий свое Отечество должен осознать меру своей ответственности перед Богом, ближними и всем миром, окружающим его. И все мы от самого простого человека до тех водителей, через которых Сам Бог будет вести нас, должны знать, кто мы и зачем живем в этом мире. Иначе, не имея этого осознания, мы ничего не сможем сделать, как бы мы ни старались. Предстоит огромная напряженная, преисполненная молитвы просветительская работа. Да поможет нам Бог.

НАСТУПАЕТ ВРЕМЯ РОССИИ

В. Н. Тростников

1.Роковые моменты истории. 

Дорогие соотечественники! Позвольте известить вас о том, о чём вы, возможно, и не догадываетесь: нам выпало жить в переломный момент мировой истории, равного которому по масштабу своего влияния на её ход на протяжении Новой эры было всего четыре. В эти моменты на геополитической арене происходило изменение состава основных её игроков, каковыми выступают не страны и народы, как думали прежде, а цивилизации. Историческая драма, как и театральная, разделяется на явления, в каждом из которых действующие лица либо появляются на сцене, либо уходят с неё, либо остаются, но уже в новом качестве, и, повторим, - для современной исторической науки это уже аксиома - этими действующими лицами являются цивилизации.

Первым переломным моментом из четырёх был тот, который и открыл Новую эру – Боговоплощение. Проповедь Иисуса, оставленная Им Благая весть и основанная Им апостольская Церковь вывели на сцену раннехристианскую (православную) цивилизацию.

Через пятьсот лет массовая христианизация германцев и кельтов привела к образованию романо-германского мира и зарождению католической цивилизации. И примерно в этот же период образованием громадного аравийского халифата заявила о себе только что родившаяся, но быстро набиравшая силу исламская цивилизация.

Ещё через пять веков, в XI столетии, католическая цивилизация отделилась от православной, нашедшей себе прибежище в Византии, и началась массовая христианизация Руси – будущего оплота православия.

В XVI произошла  лютеранская революция, и возникла протестантская цивилизация, называемая также «западной».

С тех пор событий такой значимости не происходило, и даже потрясшая мир Великая Октябрьская революция была лишь дальним следствием Реформации. И вот прошло очередное пятисотлетие, и мир стоит на пороге нового перелома, над которым можно повесить табличку «Явление пятое». Так что именно к нам можно отнести слова Тютчева «Блажен, кто посетил сей мир в его минуты роковые». Впрочем, такие минуты приносят не только радость, но и беспокойство, ибо накладывают на людей повышенную ответственность. Об этом и пойдёт у нас речь.

 2. Основное допущение

На исторический процесс можно смотреть с двух противоположных точек зрения. Первая состоит в том, что общий вектор истории есть результирующая множества частных событий, совершающихся  по сиюминутным причинам, диагональ параллелограмма сил, главной из которых является интерес отдельных лиц или людских групп. Так смотрел на историю Гоббс – из «войны всех против всех» у него складывались политические институты и их функционирование. Это – стохастический подход, в котором детали первичны, а целое производно. Я же исхожу из презумпции наличия в истории управляющей её движением логики – здесь я не с Гоббсом, а скорее с Гегелем, утверждавшим, что всё действительное  разумно, а также с Тойнби, считавшим, что всеобщая история имеет сквозной смысл.

Утверждение о логичности исторического процесса нельзя доказать с абсолютной строгостью, оно должно быть принято как постулат. Но для того, кто этот постулат принял, он начинает убедительно подтверждаться фактами. Кто поверит в логику истории и будет её искать, тот найдёт её. Только надо учесть одно очень важное обстоятельство: это не простая логика, а диалектическая. – Опять всплывает Гегель, - скажете вы; нет, здесь всплывает Христова истина. Гегелевская триада «тезис – антитезис – синтез» есть лишь отголосок той триады, которую нам открывает Евангелие: дух против плоти (проповедь Иисуса) – тезис; промежуточная победа плоти  над духом (распятие Иисуса) – антитезис; окончательная победа духа, вернувшегося в обновленной плоти (Воскресение Христа) – синтез.

Эта фундаментальная триада, в которой смерть попирается смертью, лежит в основе бесчисленного множества всех последующих триад, в том числе и исторических. Выявлять последние чрезвычайно интересно; этим мы с вами и займёмся.

3. Логика макроистории

Чтобы не рассеивать внимание, мы сосредоточимся на том отрезке макроистории, который начинается непосредственным вмешательством в её ход самого Творца – Боговоплощением. То, что происходило до новой эры, мы будем считать предысторией и анализировать её не станем.

Миссия сошедшего на землю Бога-Сына включала в себя два аспекта – мистический и просветительский. В первом аспекте Христос был Спасителем, во втором – Учителем. Мы будем говорить только о втором из них.

Воплотившийся в человека Иисуса Бог открыл людям необходимую им полноту истины о мироустройстве и подробные инструкции о том, как в него вписаться оптимальным образом – заповеди. Этот бесценный комплекс знаний Он поручил хранить основанной Им апостольской Церкви, обещав, что врата ада не одолеют её (а значит и хранимую ею истину) до конца времён. Одним из раскрытых Христом  главных секретов мироустройства было то, что «Дух животворит, плоть не пользует нимало». Спаситель хотел, чтобы это как следует усвоил весь человеческий род. Это и был тезис макроистории. И евангельская истина действительно начала широко распространяться в обширных пределах Римской империи и даже за ними. Но со временем этот процесс стал замедляться, ибо наткнулся на возрастание людского интереса к материальному, захватившего и саму европейскую Церковь. К концу первого тысячелетия она изменила апостольской вере и, называя себя католической (вселенской), стала по существу еретической. Однако Христова истина сохранилась в восточнохристианской Церкви, оставшейся верной исходному учению Спасителя. Ещё через пятьсот лет материализм от обороны перешёл к активному наступлению, создав в качестве ударной силы псевдорелигию протестантизма. Основанная на ней цивилизация достигла колоссальных успехов в области материального устроения бытия (что было вполне естественно, ибо на этой области сконцентрировалось всё её внимание) и обрела такую физическую мощь, что заставила весь мир поклониться себе как лидеру и благодетелю.

А что же произошло с Истиной? Она и в этих условиях не была утрачена, найдя себе прибежище в Русской Православной Церкви, принявшей  эстафету от разгромленной турками Византии. Её теоретический аспект хранят наши богословы; практический аспект – наши святые, коих и сегодня немало; нравственный аспект – русский народ, до сих пор различающий добро и зло по евангельским критериям.

4. Логика русской истории

Вселенская православная кафедра переместилась из Царьграда в Москву в середине XV века. Следующий век ушёл на осознание Русью того факта, что она стала Третьим Римом. А в конце века у нас началась Смута, преодолённая только с приходом века семнадцатого. С этого момента мы и будем выявлять в родной истории диалектическую логику.

Благочестие, жизнь по Заповедям, хранение Православия как зеницы ока – вот тезис, выдвинутый первыми Романовыми, Михаилом Фёдоровичем и Алексеем Михайловичем. Русь должна быть русской, у Запада можно заимствовать только технические новинки, а от его идеологии бежать как от огня – вот установка того времени. Но на рубеже века восемнадцатого младшим сыном Алексея Михайловича, Петром, был весьма энергично выдвинут антитезис – надо во всём копировать протестанстскую Европу и делать русских людей похожими на немцев, англичан и голландцев. Многие с энтузиазмом подхватили эту идею, но у тезиса оставалось тоже немало сторонников. Так началось перетягивание каната между почвенниками (тезис)  и западниками (антитезис), длившееся с переменным успехом аж до начала двадцатого века, когда к власти в России пришли крайние западники, исповедовавшие материализм более рьяно, чем сам Запад – марксисты-ленинцы. Они взялись не только вытравить  русский дух, но и уничтожить сам его источник – Православие. Вместо вечной жизни на небесах для праведников, обещанной Христом, они посулили коммунистический рай на земле для всех трудящихся, и на этом лозунге им удалось построить сильное государство имперского типа, в котором, как во всякой империи, пышно расцвели культура, искусство и общественная мораль. Но когда вера в коммунизм стала ослабевать, основанная на ней империя рухнула. Западничество приняло теперь более прагматическую форму, став рабским подражанием оплоту протестантской цивилизации – Америке. Это были «лихие девяностые», о которых и вспоминать-то страшно и стыдно. Доведённый до такого абсурда антитезис неизбежно должен  уступить место синтезу.

5. Двойной синтез

Всё-таки круглые даты – не чистая условность, история, подобно музыкальному произведению, имеет свой внутренний ритм. По истечении двух тысячелетий новой эры «минуты роковые» мира не просто снова заявляют о себе, но обещают ознаменовать особенно важный для человечества исторический момент. Судите сами: сейчас сошлись сразу два синтеза – относящийся к Западу и относящийся к России. О втором мы только что сказали, теперь поговорим о первом.

Протестантская цивилизация, зародившаяся пятьсот лет назад, была антитезисом цивилизации католической, которая, хотя и исказила некоторые догматы первоначальной Христовой Церкви, всё же помещала в центр бытия Бога, веру ставила выше разума, а духовную власть выше светской. Антитезис заменил теоцентризм антропоцентризмом, а духовную власть отверг вместе с Церковью, её осуществляющей. Жизнь стала направляться исключительно потребностями плоти, а всё нематериальное было задвинуто на задний план или вообще забыто. Так начался полутысячелетний период мировой истории, названный «Новым Временем», или «Модерном». Его новизна заключалась именно в том, что шкала ценностей, данная Христом, перевернулась с ног на голову: плоть была объявлена «животворящей», а дух – «не пользующим нимало», т.е. бесполезным. И эта новая шкала навязывалась всем народам как единственно правильная. Главным аргументом в этом навязывании был тот, что антропоцентрическая идеология породила науку, которая, в свою очередь, создала технологию производства таких материальных благ, о каких до Нового Времени не могли и мечтать. Ничего не скажешь, серьёзный довод! Но когда страны,  не принадлежащие к Западному миру, переняли эту технологию в готовом виде и стали производить потребительские товары не хуже, а то и лучше её изобретателей, он утратил всякую силу. Это как раз и случилось на исходе двух тысяч лет от Рождества Христова, так что никаких оправданий однополярному миру во главе с Западом теперь не существует. И первым государственным деятелем, который во всеуслышание начал пропагандировать идею многополярного мира, был Путин, особенно ярко сформулировавший её в знаменитой «Мюнхенской речи» в феврале 2007 года. Как же среагировал на эту речь Запад? Совершенно потрясающим образом: после некоторого замешательства он в лице президента и госсекретаря  США тоже начал говорить о необходимости многополярного мира, причём с таким пафосом, будто именно Запад является автором этой замечательной идеи. Это и понятно: если не можешь остановить процесс - его надо возглавить, но попытка США присвоить здесь приоритет смешна: многополярный мир – исконная русская идея, опубликованная в семидесятых годах девятнадцатого века нашим мыслителем Данилевским и подхваченная наиболее выдающимися европейскими умами только через несколько десятилетий. И никто иной как Владимир Соловьев высказал убеждение о необходимости «разделения исторического труда».

Но не будем слишком строги к американцам, делающим хорошую мину при плохой игре  -  важно то, что они отказались «припирать всех к стене», как выражался Арнольд Тойнби, и даже при таком удобном случае, как бунт оппозиции против Каддафи, уклонились от взятия на себя привычной роли мирового жандарма и уступили её Франции. Это значит, что антитезис исчерпал себя не только у нас, но и у глобалистов. Модерн кончился, наступает постмодерн, и уже можно предвидеть, в чём будет его суть.

6. Нас ждут большие перемены

Когда две тысячи лет назад Симеон Богоприимец взял на руки младенца Христа, он сказал Его матери: «Лежит сей на падение и восстание многих» (Лк 2,34). То же можно повторить о наступающем Постмодерне: он существенно перетасует иерархию цивилизаций,  умалив одни страны и народы и возвысив другие. Поскольку сейчас технология производства материальных благ стала общедоступной, и в этой области скоро никто не будет иметь предпочтения, значение цивилизации станет определяться её духовным багажом, ибо глобальный синтез вернёт главенство духу, а не плоти. И тогда неизбежно возвеличится Россия, ибо только она сберегла необходимую всему человечеству Христову правду. Наша православная цивилизация станет первой среди равных, к ней будут прибегать как к источнику информации о том, как надо наилучшим образом проходить земной отрезок своей жизни.

Фаза антитезиса в диалектическом развитии, отрицающая то хорошее, что было в тезисе и в конце концов сама отрицаемая синтезом, не должна рассматриваться как чисто негативная, ибо отрицательный опыт так же полезен, как и положительный. Владимир Соловьёв считал европейский антропоцентризм Нового Времени очень ценным для всего мира, так как он потерпит крах и продемонстрирует бесперспективность человекобожия и предостережёт от него будущие поколения. Но не только это. В антитезисе продолжается творчество, которое даёт результат, входящий в преображённом виде в синтез. Модерн передаст Постмодерну материальную мощь, которая будет использоваться уже исключительно в мирных целях и в безопасном для экологии режиме.

Мы же в нашем российском синтезе должны взять из антитезиса выработанную в нём идею сильной государственности, которая будет беспощадна к преступникам и коррупционерам, но милостива и благожелательна к честным гражданам. Все эти перемены уже на подходе, но они произойдут тем успешнее, чем яснее мы осознаем их неизбежность и необходимость и активнее будем содействовать их осуществлению.

Подводя итог, можно сказать, что нашей жизненной установкой отныне должно быть восстановление растерянной за годы антитезиса нашей духовности и её сбережение не только для себя, но и для всего человечества. Именно об этом сказал Николай Рубцов: «Россия, Русь, храни себя, храни!».

 ПОБЕГ ИЗ РАБСТВА ДЬЯВОЛА

Николай Коняев

Разговор о проблемах современной литературы и том незавидном положении, которое она занимает в обществе, практически уже не оказывая влияния на это общество, зачастую ограничивается сетованиями на отсутствие государственной поддержки, на трудности связанные с распространением книг, на засилие телевизионной развлекаловки, уже не столько отвлекающей наших сограждан от чтения, сколько отучающего его от него. И все это безусловно важно, но все же главные причины, по которым современная русская литература год за годом сдает свои позиции, скрыты более глубоко, и невозможно постигнуть их без анализа того, как искривление духовного информационного пространства приводит к смещению нравственных координат и в результате дезорганизации человека как творения Божия.

1. Откровенная официальная ложь, распространяемая в СМИ, как показывает и современный, и советский опыт, достаточно безопасна для души человека, поскольку тут же включается защитный механизм иронии и равнодушия к подобной пропаганде. Другое дело ложь, опирающая на незыблемые духовные авторитеты, ложь, льстящая человеку, ложь, поощряющая человеческую гордыню.

Вот простой пример.

Кажется, еще в шестидесятые годы прошлого века наша передовая интеллигенция открыла для себя слова Антона Павловича Чехова о выдавливании «из себя по каплям раба» и трансформировала их в лозунг, в девиз подлинно-интеллигентного поведения.

Образ самого Антона Павловича как бы обеспечивал безусловную правоту этих слов, защищал провозглашенный лозунг от каких-либо сомнений и недоумений.

Как вы помните, разговоры о рабе, которого надо по капле выдавливать из себя, активизировались два десятилетия назад, как раз накануне 1991 года, когда, как считается, и была сделана всероссийская попытка коллективно «выдавить из себя раба».

Прежде, чем говорить, чем завершилось это предприятие, напомним, что развернутые в лозунг слова А.П. Чехова взяты из его письма к Алексею Сергеевичу Суворину от 7 января 1889 года.

Менее известно, что слова эти достаточно беспардонно вырваны из контекста. В этом письме Антон Павлович советовал Суворину написать рассказ «о том, как молодой человек, сын крепостного, бывший лавочник, певчий, гимназист и студент, воспитанный на чинопочитании, целовании поповских рук, поклонении чужим мыслям… дравшийся, мучивший животных, любивший обедать у богатых родственников, лицемеривший и Богу и людям без всякой надобности, только из сознания своего ничтожества, — напишите, как этот молодой человек выдавливает из себя по каплям раба и как он, проснувшись в одно прекрасное утро, чувствует, что в его жилах течет уже не рабская кровь, а настоящая человеческая»...

А предшествовали этому размышления Чехова о том, что такое чувство личной свободы и для чего это чувство необходимо писателю.

«Нужна, — писал Чехов, — возмужалость — это раз; во-вторых, необходимо чувство личной свободы, а это чувство стало разгораться во мне только недавно. Раньше его у меня не было; его заменяли с успехом мое легкомыслие, небрежность и неуважение к делу»…

Как мы видим, Чехов, во-первых, ставил возмужалость человека прежде чувства личной свободы, во-вторых, он четко определял, что это чувство должно заменить прежнее «легкомыслие, небрежность и неуважение к делу», ну, а самое главное, процесс выдавливания из себя по каплям раба Чехов предлагал Суворину провести только, как художественное исследование, и определял лишь завязку — проснувшись в одно прекрасное утро, герой рассказа чувствует, что в его жилах течет уже не рабская кровь, а настоящая человеческая — но само развитие повествования и финал оставлял открытыми.

Алексей Сергеевич Суворин, кажется, так и не воспользовался сосватанным ему сюжетом, но в новейшей истории нашей страны это попыталась сделать за него продвинутая советская интеллигенция и номенклатурное диссидентство, и сейчас, двадцать лет спустя, мы видим, к чему привело обретение после августовских пертурбаций ничем не ограниченной личной свободы.

Увы…

Похоже, что выдавленным из человека оказался не тот воспитанный на чинопочитании, на поклонении чужим мыслям, лицемеривший и Богу и людям без всякой надобности, раб, о котором писал А.П. Чехов, а раб Божий — человек, стремящийся жить по Божественному закону с его евангельскими заповедями, пусть и искаженно, но сохранявшимися и проповедуемыми и в советскую пору, хотя, разумеется, тогда и делалось все, чтобы — вспомните об изъятии первой евангельской заповеди — исказить их начальный смысл.

Недавно я был в Мурманске, где архиепископ Мурманский и Мончегорский Симон подарил мне свою книгу «Смирение и прелесть»[1], в которой он  приводит чрезвычайно интересное исследование, того, как менялся и продолжает меняется в мирской практике оценочный смысл важнейших понятий нравственного состояния человека.

Слово «прелесть», например, этимологически производное от слова «лесть», обозначавшего хитрость и обман, прижившись в современном мирском обиходе, используется исключительно в положительном смысле, как очарование, обаяние, привлекательность, пленительность. Ну, а слово «смирение» употребляется в узком (отсутствие гордости, готовность к подчинению), а иногда и отрицательном смысле, или вообще исчезает из обиходных словарей.

Страшно, что переосмысление важнейших категорий христианской аскетики, разрушение их психологической устойчивости и достоверности уводит современного человека на ложные пути…

Впрочем, сейчас мы и сами видим, к чему привелоусиленно внедряемое СМИ чувство личной не ограниченной ничем свободы. Современная российская действительность насквозь пронизана практически неконтролируемым и не регулируемым личным и групповым эгоизмом. Создание назначенческого капитализма и непобедимой коррупции, сведение экономики страны к нефтяной трубе и распилу бюджета, превращение идеологической работы в шельмование патриотизма и откровенную русофобию, проникающую теперь уже и в сознание рядового русского обывателя, — эти последствия невиданного в мире эксперимента по коллективному выдавливанию из себя раба Божия становятся сейчас реальностью.

О последствиях, которые еще ожидают нашу страну, жутковато и думать, и тут уже не столько об увеличении ВВП надо думать, сколько о том, чтобы совместными усилиями попытаться восстановить разрушенные в обществе нравственные ориентиры.

2. Я не принадлежу к числу людей, объясняющих катастрофу 1991 года исключительно происками западных спецслужб и работой пятой колонны внутри самого СССР. Разумеется, и происки спецслужб имели место, и пятая колонна, составленная, как мы уже говорили, из продвинутой советской интеллигенции и номенклатурного диссидентства, работала весьма целеустремленно, но существовали и другие объективные причины, которые мешали противостоять надвигающемуся разрушению.

Еще в XIX веке великий знаток русского языка, составитель «Толкового словаря», Владимир Иванович Даль печалился, что мы перестали понимать смысл народных пословиц, потому что стараниями наших классиков сильные и краткие обороты речи оказались вытесненными из письменного языка, чтобы сблизить его, для большего удобства переводов, с языками западными.

Насколько актуальна была эта мысль в XIX веке, показывает пример Николая Семеновича Лескова, юбилей которого мы праздновали (вернее не праздновали) в начале нынешнего года.

Владимир Маяковский говорил, дескать, Лесков рядом с Толстым было виден в большой телескоп. В принципе, это так, но дело тут не только в величине Л.Н. Толстого, а еще и в слепоте критиков, в той странной, выработанной в передовом обществе глухоте на самые главные русские проблемы.

Невозможно найти писателя — и Л.Н. Толстой тут не исключение, — который мог бы сравниться с Лесковым тем глубинным знанием народной русской жизни, той красотой русского языка, тем обилием положительных народных характеров, которые мы находим на страницах лесковских произведений.

Поэтому-то вопрос о том, почему «передовому» человеку надо в большой телескоп рассматривать великого русского гения, чтобы все-таки различить его, не так уж и прост. Еще труднее понять, почему весь творческий путь писателя, составляющего гордость России, протекал в атмосфере травли. «Я как столб, на который уже и люди и собаки мочатся» (письмо Н.С. Лескова П. К. Щебельскому от 18 января 1876 г.). Вопрос этот перерастает рамки биографии писателя и становится русским вопросом. И ответ на него — это ответ на вопросы, которые стоят и перед современным русским обществом.

Разрыв Николая Семеновича Лескова, с «передовым» русским обществом только усилился после публикации его романа «Некуда», в котором писатель сатирически изобразил быт коммуны нигилистов.

Впрочем, рассуждать об этом не интересно, поскольку от Д.И. Писарева, в нетерпеливом ожидании революции «прогуливающегося по садам российской словесности», и трудно было ожидать иной реакции.

А вот понять, почему наступил разлад Н.С. Лескова в отношениях с консерваторами и издателем «Русского вестника» М.Н. Катковым, хотелось бы.

Тем более что случилось это уже в семидесятые годы, когда Н.С. Лесковым были созданы едва ли не самые вершинные — речь идет о «Соборянах», «Запечатленном ангеле» и «Очарованном страннике» — произведения.

Вот тогда и прозвучали — «не наш»… — слова М.Н. Каткова, и великий русский гений начал себя сравнивать со столбом, «на который уже и люди и собаки мочатся».

3. Как мог стать не нашим в России, ее едва ли не самый русский писатель?

Объяснение этого парадокса содержится в словах Вл. Даля, говорившего, что стараниями наших классиков русский язык оказался более приспособленным для переводов с западных языков, чем для выражения собственных национальных мыслей. Наверное, тут и следует искать объяснение, почему Лесков оставался «не нашим» и для радикалов, и для консерваторов.

Потому и остался, что и те и другие заимствовали свои убеждения с языков европейских, и к русской действительности идеи эти оказывались неприменимы.

Впрочем, это нисколько не мешало их деятельности, поскольку устройство, построенной Петром I империи, и не предполагало связи спускаемых сверху идей с интересами народных масс.

Другое дело Н.С. Лесков, которого по словам Д.П. Святополка-Мирского, «русские люди признают самым русским из русских писателей и который всех глубже и шире знал русский народ таким, каков он есть».

Лесков не выдумывал, не конструировал своих положительных героев, он создавал характеры, которые никто не мог увидеть и услышать до него, потому что эти характеры — прихожане того храма русского языка, в котором и совершал свою молитву он сам, и в который только из любопытства заглядывали его просвещенные современники.

Фундамент этого храма был заложен еще трудами равноапостольных Кирилла и Мефодия. Целое тысячелетие, миновавшее с Крещения Руси, право­славное мировоззрение перетекало в наш, «истинною правдой Божией» основанный язык, фор­мируя его лексику, синтаксис и орфографию, и в резуль­тате возник Храм, оказавшийся прочнее любого каменного строения.

Характеры положительных героев, обретаемые Н.С. Лесковым в этом храме языка, по сути, и являются осуществлением и воплощением русской национальной идеи.

И в этом и заключен ответ на вопрос, почему наступил разлад Н.С. Лескова в отношениях с консерваторами и издателем «Русского вестника» М.Н. Катковым, в этом же ответ, почему не смог сойтись Н.С. Лесков с Н.Я. Данилевским.

Либеральные и радикальные попытки интерпретировать характеры и образы Лескова предпринимались более часто, но и они не имели особого успеха.

Николай Семенович Лесков не вписывается в однолинейность схем, и поэтому не учитывается ими.

4. Мысль Даля, что русский язык оказался более приспособленным для переводов с западных языков, чем для выражения собственных национальных мыслей, достаточно точно указывает на истоки  нашего 1991 года.

Конечно же, не в наших скорбных для русской славы десятилетиях, и даже не в советскую эпоху следует искать корни наших нынешних бед, но очевидно и другое. Мы видим, что с каждой сменой общественной формации в нашей стране, превращенной в страну революций, происходит не возвращение ее на свой национальный путь, а еще большее уклонение на ложную, ведущую к погибели дорогу.

И если в советскую эпоху, в минуту наивысшей опасности, руководитель страны, забывая о лживой марксистско-ленинской фразеологии, мог перейти – вспомните знаменитое: братья и сестры! — на усвоенный еще в семинарии язык спасения, то произойдет ли такое с нынешними руководителями, которые не стесняются признаваться, что они скачивают  себе Гоголя из интернета — не известно.

Не известно и то, сумеем ли мы сами услышать сейчас адресованные нам спасительные слова…

В современной прозе, ориентированной, так сказать, на русско-букеровскую тусовку, проблема современного состояния страны разрешается сейчас в поэтике садистского гуманизма, столь характерного для этого литературного направления: Россия, слава Богу умирает, и поэтому не мешайте ей умирать.

Иногда эта мысль приобретает, как в прозе Германа Садулаева, некую чеченскую заостренность: «нам, чеченцам, с нашей повышенной пассионарностью… нужны новые жизненные пространства. И эти пространства, дарованные нам Всевышним Аллахом, да будет Он милосерден к нам — все земли России. Русский народ вымирает, каждый год коренное население России сокращается на миллион. Если русские земли не заселим мы, это сделают другие, те же китайцы…»[2], иногда, как в прозе Захара Прилепина, вроде бы вызывает протест со стороны героев…

На русофобскую проповедь преподавателя Безлетова: «Ты никак не поймешь, Саша, — здесь уже нет ничего, что могло бы устраивать. Здесь пустое место. Здесь нет даже почвы. Ни патриархальной, ни той в которой государство заинтересовано, как модно сейчас говорить, гео-поли-тически. И государства нет… Не надо ничего делать. Потому что пока рас-се-яне тихо пьют и кладут на все с прибором, все идет своим чередом. Водка остывает, картошечка жарится. А как только рас-се-яне вспомнят о своем, завалившемся под лавку величии, о судьбах Родины, о… о чем вы там все время говорите?.. тогда вы начнете пускать друг другу кровя…» — герой романа «Санькя»[3] отвечает, дескать, не нуждается он ни в каких национальных идеях, поскольку «революция» и «Россия» — это равнозначные и равновеликие понятия. Россия не мыслима вне революции и без революции.

Критики, почему-то считают героя Прилепина типажом из народной глубинки, схожим с шукшинскими разиными и суразами, не замечая, что переполненный, как отмечается в отзывах, «жгущей его изнутри жаждой справедливости», герой нигде не работает и по сути дела паразитирует со всеми своими революционными порывами на старенькой, надрывающейся на работе матери.

Прилепин уводит, конечно, сопутствующие такому образу жизни переживания и отношения за пределы романа, а динамичная, составленная из погромов и драк с милиционерами и собровцами сюжетная линия помогает ему скрыть обман, но думается, что не только этим объясняется прочность искусственно сконструированного персонажа.

Главное в том, что погружая своего героя в мир разрушенных нравственных ориентиров, автор и сам словно бы не замечая их отсутствия, ловко перенацеливает энергию народного протеста с истинных причин несчастий, на нечто второстепенное, сопутствующее этим несчастьям…

Вместо воспитания братолюбия предлагается воспитание, взращивание ненависти.

Вместо отказа от революционной мифологии, которой забивали и продолжают забивать головы, предлагается замыкание в этой мифологии.

Для меня роман «Санькя» интересен именно этим незапланированным автором художественным итогом.

Увы… Когда современный человек берется выдавливать из себя раба в условиях нестесняемой никакими нравственными ограничениями свободы, он, действительно, выдавливает из себя раба Божия, человека, полностью доверяющего Богу, и, в подчинении своем Ему видящему наилучшее средство к совершенствованию, потом неизбежно он выдавливает из  себя и гражданина своей страны и что от него тогда остается?

Для Федора Михайловича Достоевского, например, юбилей которого мы тоже отмечали в этом году, православие было светом, освещающим тот страшный материал человеческих душ, с которым он работал. Для нынешних писателей и православие, и русский патриотизм зачастую становится только материалом, в котором они реализуют свои сумрачные идеи…

5. Тут самое время вспомнить еще об одном предстоящем нам в ноябре этого года трехсотлетнем юбилее — юбилее Михаила Васильевича Ломоносова.

Когда Вл. Даль говорил о стараниях классиков, приспособивших русский язык для удобства переводов с языков западных, он как раз Михаила Васильевича Ломоносова и имел в ввиду.

«Со времен Ломоносова, — писал он, — с первой растяжки и натяжки языка нашего по римской и германской колодке, продолжают труд этот с насилием и все более удаляются от истинного духа языка».

Но трагедию натяжки русского языка по римско-германской колодке сам Михаил Васильевич Ломоносов и сформулировал в своей разошедшейся по историческим анекдотам просьбе императрице пожаловать его в немцы.

Понятно, что Михайло Васильевич этой просьбой обличал засилье немцев в русской науке, но содержалось в иронической просьбе великого ученого и прямое значение.

Если бы немцами назначали, Ломоносова следовало бы назначить немцем вперед Шумахеров и Миллеров. Он вполне соответствовал немецкой культуре, многое из неё перенес на русскую почву, и далеко не всегда на пользу этой самой русской почве.

Поразительно, но невозможно найти ни одной страны в мире, где само понятие патриотизма подвергалось бы такому злобному и беспощадному шельмованию, как у нас в России...

Нечистоплотные телевизионные затейщики этого порою прикрываются чуть ли не державными идеями. Дескать, если не сдерживать рост русского патриотизма, то, что станет с целостностью Российской федерации, населенной великим множеством больших и малых народов.

При этом они забывают, что само понятие русского патриотизма распространяется на все народы, населяющие нашу страну.

Причем касается это не только коренных народов, с которыми русские люди связаны историческим, духовным и кровным родством, но и народов, появившихся в нашей стране всего несколько столетий назад. Представители этих народов, не теряя своих национальных особенностей, в русскости реализуются порою гораздо полнее и глубже, чем замыкаясь внутри своей национальности.

Свидетельство этому — диалог, который как-то сам по себе выстроился в нашей истории между двумя великими деятелями русской науки и литературы…

Коренной, холмогорский русак Михайло Васильевич Ломоносов просит государыню пожаловать его в немцы.

Ну, а Владимир Иванович Даль печалился, что мы перестали понимать смысл народных пословиц, и одно это только делает Владимира Ивановича Даля величайшим русским патриотом…

И что тут изменится, если вспомнить, что происходил Даль из немецкой семьи и, прожив 70 лет, только за год до смерти принял православие, да и то для того, чтобы, как говорили, быть похороненным недалеко от дома на Ваганьковском кладбище…

Погружаясь в светоносно-духовные глубины языка, созданного православным народом, Владимир Иванович Даль через язык и воцерковился и стал православным человеком, и церковное крещение было лишь завершением того, что совершалось с ним всю его жизнь.

Но сейчас для нас важно другое…

Поразительно, но и самим своим немецким, неправославным происхождением Владимир Иванович Даль обличает бесстыдство аргументации шельмователей русского патриотизма.

6. Как же должно осуществляться противостояние валуневыраженных национальных мыслей?

Наверное, важную роль в этом могла бы сыграть литературная критика. Но вот вопрос, какие критерии необходимо заложить в фундамент литературной критики, чтобы она стала созвучной времени?

Совершенно очевидно, что литературная критика, которая относится к разрушению нравственности, как к чему-то второстепенному, и базируясь якобы на эстетических принципах, составляет различные групповые списки и рейтинги. Увы, ни о чем эти списки и рейтинги не свидетельствуют, разве только о том, как легко при анализе современной литературы подменить эстетические критерии групповыми интересами и симпатиями.

Гораздо продуктивнее выдвинуть в качестве критерия оценки художественного произведения принцип, лежащий в основе русской классической литературы, детературы православного реализма, всегда, так или иначе занимавшейся темой спасения герое своей души или погубления ее.

Можно было бы усовершенствовать это предложение принципом сформулированным Аввой Дорофеем, который предлагал достаточно простой способ определения: движется человек к Богу или же удаляется от Него. Если возрастает в человеке любовь к ближним, если сближается он с ними — он на верном пути, он приближается к Богу. Если человек удаляется от ближних, он удаляется и от Бога.

И все же созвучнее общественному восприятию будет оценка литературного произведения в соответствии с тем, удается или не удается его автору выразить те самые невыраженные национальные мысли, о которых говорил В.И. Даль? Или же он, подобно многочисленным предшественникам, посвящает весь свой талант лишь переводу русской жизни на иностранные языки, укладке ее в зарубежные схемы?

7. К сожалению, литература наша переживает сейчас системный кризис, обусловленный утратой русским читателем веры в возможность современного писателя прорвать глухое безъязыкое отчаяние современной жизни.

Но это не освобождает нас, так или иначе причастных к созданию литературных произведений от обязанности прилагать все силы для преодоления хаоса, захлестывающего страну, для воссоздания в общественном сознании системы нравственных координат, ограничивающих личный эгоизм и своеволие.

И если попытаться вообразить, что  А.П. Чехов писал бы свое письмо не 7 января 1889 года, а столетие спустя, легко допустить, что он посоветовал бы своему адресату написать рассказ о человеке, очарованном лукавыми  голосами и принявшемуся капля за каплей выдавливать из себя все, что ограничивает его личную свободу. И вот в одно прекрасное утро этот человек видит себя никому  не нужным  посреди огромной разоренной страны. И человек этот понимает, что не о выдавливании из себя раба следовало бы думать, а о той величайшей свободе быть православным человеком, быть рабом Божиим, быть патриотом своего Отечества, которое так и было выстроено за тысячелетие его православной истории, что спасение собственной души и спасение своей Родины всегда совпадали здесь между собою.

Вполне можно допустить, что великий мастер художественной литературы А.П. Чехов, именно этот совет и дал бы сейчас своим коллегам литераторам. И уж без всякого допущения, совершенно определенно можно утверждать, что реализованная в художественном тексте эта история и стала бы событием в современной литературе.

 БЕЛОРУСЫ И ОБЩЕРУССКОЕ ЭТНОДУХОВНОЕ ПРОСТРАНСТВО 

( ПРАВОСЛАВИЕ КАК ОПРЕДЕЛЯЮЩИЙ ФАКТОР САМОСОЗНАНИЯ ) 

Чарота И.А.

“Единство Православной Церкви – единство народов”  собравшимися здесь, надо полагать,  воспринимается не иначе как бесценный завет, высокая  идея, неизменный и незаменимый для нас идеал; а вместе с тем – и как специфически актуализированная проблема,  в реальности    вызвавшая  подмену завета, обесценивание идеала и, как итог,  явно негативные изменения в сознании  наших народов, которые  должны бы сохранять единство. Именно это нам теперь   дано в ощущениях, самых что ни есть  противоречивых, болезненных уже на протяжении почти двух десятилетий,  причем все усиливающихся, поскольку за это время выросло новое поколение, которое  воспитано по преимуществу на идеях разрушения, разделения.

Потому для нас, представляющих  три восточночнославянских народа и принимающих на себя функции радетелей за их единство,   особенно важен поиск  единого  взгляда на все, что предопределяло и определяет такую  ситуацию.

Соответственно,   предлагаемый  высокому собранию доклад рефлективен по исходной установке,  сосредоточен  на коллизиях самосознания белорусов и, в частности, на противоречиях,   которые  не замечаются обычно при взглядах «со стороны», а тем более «сверху». 

Белорусы, для которых Православие было и остается живой верой, конечно же, осознают, что  единство –  прежде всего неразрывность связей с братьями единокровными и единоверными. В основе их сознания вот что:

Крещение как для отдельного человека, так и для народа означает духовное рождение;  когда крестились, славяне-русичи стали  народом  Божиим, христианским, обретя  духовность – через благодать Духа Святого, от купели крещения, просвещение – от Божественного Света,  культуру, которая формировалась в связи с культом, т.е.   приобщением ко Христу; ведь именно для христианизации была создана славянская азбука, сформирован церковнославянский (равносвященный!) язык и заложены основы словесности, поставившей  славян в ряд наиболее просвещенных и культурных народов мира. 

Именно так видят истоки  единства  белорусы, хранящие верность заветам благочестивых предков.  Однако, увы, нельзя сказать, что  их мнение  в информационном пространстве Беларуси является преобладающим.  Отнюдь. Невероятно широкое распространение получили иные взгляды. В частности, что белорусы  приняли Крещение неизвестно от кого;  впоследствии же христианство на белорусских землях    эволюционировало разновекторно –  по преимуществу   в противоборстве с «ретроградным Православием».  Симптоматично, кстати, что еще более  восемьдесяти лет назад подобное  населению «крэсув всходних»  внушала   ассимиляторская пропаганда Польши: мол,  Православие здесь навязано позднее, его «русский царь на телегах привез».   Причем  такого рода воздействия на сознание отнюдь не прошли даром, что засвидетельствовано и таким вот сдвигом:  наши «прорабы перестройки»,  «авангард прогрессивной интеллигенции»  предприняли весьма активные попытки заменить и  кириллическую азбуку, которая, дескать,  ограничивает горизонты и  светлые перспективы интеграции белорусов с Европой… Собственно,  под таким углом зрения  зачастую подается история белорусского народа в целом.  И чтобы избежать голословности,  остановимся на тех  моментах, которые были определяющими,  что, вроде бы, является  общеизвестным  и общепринятым.

В частности, на том, что благодаря именно миссионерам Восточной Церкви, свв. равноапостольным Кириллу и Мефодию произошла идентификация славянской (суперэтнической) общности с протобелорусским элементом в ее составе. Казалось бы, это просто невозможно игнорировать. А тем не менее  у нас многие игнорируют.

Более того, как правило, без должного внимания оставляется и то,  что этнодуховное и  этнокультурное       пространство белорусов  обозначили православные святые – Евфросиния, игумения Полоцкая; Кирилл, епископ Туровский; Антоний, Иоанн и Евстафий, мученики Виленские; София, праведная княгиня  Слуцкая; Иулиания, праведная княжна Ольшанская; Елисей, преподобный, игумен Лавришевский; Афанасий, преподобномученик, игумен Брестский;  Макарий, преподобномученик, игумен Пинский; младенец Гавриил,  мученик Белостокский;  Георгий, святитель Могилевский; Серафим, преподобномученик архимандрит Жировицкий, блаженная Валентина Минская… Если  не они, то кто? По мнению же противников Православия, оказывается, это Иосафат Кунцевич, Андрей Баболя, Иоанн Павел ІІ...

Общеизвестно, опять-таки, что благодаря  именно  православным просветителям   открыта  первая на белорусских землях школа (считается,  что  в 990-е годы);  примерно тогда же начали создаваться и первые  собрания книг – в православных обителях Полоцка, Вильна, Турова, Супрасля, Заблудова, Яблочина, Бреста, Могилева, Мстиславля, Купятич,  Кутейна, Пинска, Слуцка, Лавришева, Жировиц… которые, подчеркнем, стали духовно-культурными центрами с широчайшим диапазоном функций. Со времен  преподобной Евфросинии просвещение  на землях белорусских распространялось благодаря почти  исключительно  православному монашеству, системе монастырских и братских  школ, иконописных мастерских, скрипториев, а позднее   также типографий. Истинными просветителями нашего народа стали такие исповедники и защитники  веры православной, как Кирилл Туровский, Климент Смолятич, Киприан Цамблак, Григорий Цамблак, Cтефан Зизаний, Лаврентий Зизаний,  Лазарь Баранович, Герасим Смотрицкий и Милетий Смотрицкий, Леонтий Карпович, Христофор Филалет, Афанасий Филипович, Сильвестр Косов, Димитрий Ростовский.  А еще не воздано в полной мере должное многим, заслужившим почетные  места в анналах истории  отечественной культуры и словесности – например, Матфею Десятому, Сергию Кимварю,  Спиридону Соболю, Андрею Колодынскому, Игнатию Иевлевичу и Фоме Иевлевичу,Андрею Мужиловскому, Иоанникию Галятовскому, Феофану Леонтовичу, Михаилу Козачинскому. Даже при всей проявившейся беспамятности недопустимо  забывать (но, увы, многие забывают) также о тех, чьими талантами развивались  на белорусских землях  православное зодчество, иконопись, книгопечатание и  книжная графика, церковная  музыка, певческое  искусство. Однако совсем не обращая внимая на все это,  напрочь  забывая о  необходимости хоть как-то соотноситься с объективной историографией,  “гнет свою линию” у нас теперь  почти каждое конфессиональное меньшинство. Пример:  «Между тем, мало кто вспоминает, что протестанты имели прямое отношение к так называемому «Золотому веку» Беларуси, деятели Реформации ХVI столетия внесли огромный вклад в духовное, политическое, экономическое, культурное развитие страны. Наиболее видные фигуры того времени (Симон Будный, Василь Цяпинский, Николай Радзивилл Черный, Астафий Волович) имели непосредственное отношение к обновлению церкви, которое активно проходило в то время в нашей стране <…> Первым в этом ряду, безусловно, стоит Николай Радзивилл Черный – одна из крупнейших исторических личностей нашей страны, активный сторонник независимости Великого княжества Литовского (историческое название страны, где доминирующей частью населения были литвины-белорусы), христианин, за двенадцать лет деятельности которого кальвинизм на белорусских землях стоял на позициях господствующего вероисповедания»        (Варыкин А. Герои белорусской Реформации: некоронованный король Беларуси // Христианская культура. Сб. статей. Брест: ОАО «Брестск. Типография», 2001.  С. 38).

Автор книжки, изданной вдали от Беларуси, но именно о ней,  идет еще дальше – утверждает, будто бы Реформация  не только обусловила Возрождение и «Золотой век»  Беларуси, но и заложила основы белорусской нации,  а тот «век золотой» освещает нынешним белорусам путь, по которому они должны  идти (См.: Акинчиц С. Золотой век Беларуси. Хабаровск, 2001.  С. 6, 124).

Причем носителей  конверсионной идеологии,  которые  претендуют на доминирующее положение и сейчас,   в переписанной по их усмотрению истории, в современной Белоруссии хватает.  Так, с начала 1990-х годов у нас широко распространены и закреплены даже учебниках  утверждения, будто белорусскую культуру до ХVIII в. формировали униаты, т.е. грекокатолики, а на протяжении ХIХ и начала ХХ вв. – римокатолики.  Хотя,  опять-таки, неоспоримыми являются факты, свидетельствующие, что культурообразующую и культуросохраняющую роль для белорусов как в давние, так  и в новые времена  выполняло  в основном все же Православие. Дополняя ряд перечисленных выше имен, здесь достаточно вспомнить только всех православных священнослужителей и выпускников православных учебных заведений, действовавших в крае   (Вильно, Витебск, Минск и Могилев), которые утверждали белорусскость на протяжении ХIХ и начала ХХ вв. Разве можно, скажем, представить белорусскую археографию,  историографию вообще,  без трудов И.Григоровича, Н.Горбачевского, И.Боричевского-Тарнавы, М. Кояловича,  К.Говорского, С.Рункевича, И. Малышевского,  П. Жуковича,  В.Завитневича, К.Харламповича,  М.Веревкина, Н.Богородского, этнографию – без П.Шпилевского,  Н.Никифоровского, С.Сахарова, Ю.Крачковского,  Е.Орловского, Д.Булгаковского, И.Бермана,   филологию – без И.Носовича, И. Гашкевича, А. Будзиловича, П.Тихоновича, П.Шпилевского, Е.Карского,  Н.Байкова, С.Павловича?

А  в этот же список   следует включить еще  имена сотен (!) других воспитанников православных семинарий и академий, внесших неоценимый вклад в развитие отечественной культуры и науки, а в итоге – формирования самосознания белорусского народа. Так должно быть  по справедливости,  которая возможна при объективном  учете хотя бы хорошо известного. К примеру, того, что православный митрополит Иосиф (Семашко) в свое время  инициировал создание  церковно-статистических комитетов,  задача которых  – проводить историческое, этнографическое и статистическое описание церковных приходов, а  непосредственное руководство работой  которых   возложена была на ректора Литовской духовной Семинарии. Стараниями этих комитетов уже в 1850-е годы были собраны весьма богатые материалы, послужившие, в частности,  фактологической базой такого основательного труда, как“Историко-статистическое описание Минской епархии” (СПб.,1864)архимандрита Николая (Долматова), ректора Минской духовной семинарии. Значительная часть накопленных материалов впоследствии была передана в Северо-Западный отдел Императорского Географического общества (в Вильно), которое по достоинству оценивало и надлежащим образом использовало их.При этом показательно, кстати, что образовавшаяся со временем Виленская археографическая комиссия  состояла в основном из преподавателей местной духовной семинарии. То же самое можно сказать и об аналогичных структурах в Витебске, Гомеле, Минске, Могилеве.  А православные священники неизменно и позднее привлекались к такого рода работе.   Результаты их поисков и исследований представлялись в обобщенных обзорах, научных публикациях, входя в широкое обращение – скажем,  собранные сельским православным духовенством к середине 1880-х годов материалы  легли в основу составленной Ф.Покровским   археологической карты губерний, относившихся к  Литовской епархии.

Но как упомянутые, так и многие другие того же свойства  факты, к сожалению, заслонены  антиправославными стереотипами,  распространявшимися и внедрявшимися в массовое сознание. Чрезвычайно важно и интересно  было бы провести системный анализ природы и функций их во всем диапазоне действия. Разумеется, это задача-максимум.  Но и в данном случае мы не  смеем оставаться равнодушными к тем из них, которые активнее всего используются в актуальных процессах  “перестройки” национального самосознания белорусов, а тем самым воздействуют и на выбор ориентиров общественного развития, государственного строительства. Став, по сущности своей, идеологемами, они  на протяжении последних двух десятилетий упорно прокручиваются во многих печатных и электронных СМИ. Естественно, у них разные  аспекты, формы  и способы  подачи, но цель одна –  умалить значение Православия (в том числе и крещения “с Востока”) для белорусов, дискредитировать  Православную Церковь. Ведь не случайно после провозглашения независимости Республики Беларусь “горячечной” сделали  проблему «нация и церковь» (по отношению именно к Церкви Православной), а в  “прогрессивной” публицистике расхожими – как будто они аксиоматические – стали  утверждения:   «белорусское возрождение совершилось благодаря униатам и католикам», «национальная вера белорусов – униатство», «православие – “расейскае” вероисповедание», «православная церковь в Беларуси вела и ведет имперскую линию», «РПЦ – оплот консерватизма и великодержавного шовинизма» и т.д., и т.п. 

Причем в навязывание таких явно тенденциозных, ничего общего с реальностью не имеющих, мнений активно включились также обладатели ученых степеней и званий. Более того, начали распространять  – даже в учебных пособиях! – допустимые разве что в продукции жанра “фэнтези” представления   о  террористическом (якобы) характере Крещения,  уничтожившего (якобы) существовавшие (якобы) в дохристианские времена “летописи”, “книги”, “монастыри”. Чтобы и в данном случае предостеречься от обвинений в голословности приведем фрагмент одного такого опуса; причем, из опасения хоть что-то исказить, процитируем без перевода: “Пасля “хрышчэння Русі” у імкненні ідэалізаваць гэтую падзею адэпты новай рэлігіі пачалі заўзята  знішчаць усе сведчанні “язычніцкага невуцтва”. Епіскапы скуплялі альбо адбіралі летапісы, палілі іх, вывозілі ў Візантыю (...) На сумленні хрысціянскіх “змагароў за культуру” не толькі знішчэнне помнікаў старажытных славян, але і стараабрадных (язычніцкіх? – І.Ч.) святынь  – кніг, храмаў, манастыроў” (Лыч Л., Навіцкі У. Гісторыя культуры Беларусі. Мн., 1996. С. 10). К такого рода “научным открытиям” подходит разве что определение, которое было в активном обиходе у самих неприятелей Православия, воинственных безбожников: “Мракобесие!”. А его, увы, у нас немало. И проявляется оно постоянно. Даже в дни, когда праздновалось     1020-летие Крещения Руси.

Безусловно, роль вероисповедaния как нациотворного фактора – проблема  сложная вообще, а по отношению к белорусам   особенно. При всем этом, без объективного подхода к ней никак не разобраться, почему  процесс формирования белорусской нации столь противоречив  по сей день. Так что максимальной ответственности и  добросовестности  все относящиеся к ней вопросы требует  не только от исследователей-ученых, но и от  интерпретаторов-публицистов, которые под воздействием «духа времени», в угоду актуальности-злободневности с помощью названных выше и подобных стереотипов  игнорируют реальную значимость Православия для Беларуси,   таким образом искажая  историю Христианства на белорусских землях в целом и  сущность  межконфессиональных отношений в частности, а вместе с тем и   эволюцию  утверждения  белорусскости.

На здравый ум, существует все же  элементарная  фактология, на основании которой убедительно выявляется  безосновательность антиправославных стереотипов. Но здесь ведь случай, когда руководствоваться здравым умом и опираться на объективную фактологию, что называется, не с руки.  Чтобы проиллюстрировать это, мы и предложили свой –  разумеется, схематичный, обобщенно-приблизительный – обзор. Цель его, конечно же,  отнюдь  не в том, чтобы отвоевывать, а тем более  «экспроприировать» нечто, принадлежащее   нашим братьям иноверным, равно как  и ни во что не верующим.  Это нужно правды ради. Все мы просто обязаны иметь верное представление о плодотворных истоках и реальных закономерностях становления  отечественной культуры, об истинном богатстве и действительном значении полученного от отцов и праотцов наследия, чтобы его беречь и приумножать, оставаясь на своем и при своем.

Конечно же, при особой коллизийности  белорусской истории, специфике формирования и закрепления государственности,  в условиях множественных смен власти, когда менялся также смысл универсального принципа “Богу – Божье, кесарю – кесарево”,   это весьма непросто. И потому как особый аспект нашей темы стоит выделить роль  западно-русских княжеских родов в утверждении православной духовности, культуры, просвещения.

При всем этом, обозревая прошлое,  мы видим не только торжество Православия. В связи с чем, опять-таки правды ради, стоило бы как можно честнее относиться к стереотипным утверждениям о  религиозной толерантности на белорусских землях во все времена. Обходиться с неприглядными страницами  истории так, как плохие школьники со страницами дневника – т.е. вырывать, чтобы от родителей  и всех интересующихся скрывать – мы не смеем. Да это и невозможно, по большому счету.  Ведь история все равно посрамляет исказителей, независимо от того, какими намерениями они  руководствовались. Так что нужно  помнить и напоминать о жесточайших испытаниях, которые  довелось пройти  нашим благоверным православным предкам. Как убедительно  доказывают объективные исследователь (например,   профессор Белгосуниверситета Э.М.Загорульский), за Крещеним Руси последовала на удивление быстрая христианизация. И  вплоть до конца  ХVI века Православие на белорусских землях являлось религией подавляющего большинства, в том числе и элиты. Известно, хотя и все реже  упоминается, что  православными и женатыми на православных были четверо из семи сыновей Гедимина, одиннадцаць из двенадцати детей Альгерда... Однако после Кревской унии, «которая, в сущности, была инкорпорацией Литвы Польшей» (М.В. Довнар-Запольский), а тем более после унии Люблинской, все жестче  стал действовать принцип, согласно которому верховенство власти польского короля влекло за собой и верховенство католического  вероисповедания. А это означало все ужесточавшееся  давление на православных, вследствие чего  высшее сословие ВКЛ прежде всех иных стало объектом  вероисповедной «конверсии». Но тем большего почитания заслуживают те представители знати, которые изо всех сил способствовали сохранению  отеческой веры и культуры.

В их ряду Олельковичи  (особенно Юрий Юрьевич, дед праведной Софии, сам переписавший Слуцкое Евангелие – ведь не  случайно Господь его нашему народу вернул, как не случайно и праведную Софию, представительницу  этого рода, прославил, а  Слуцк сделал оплотом Православия в ХVIII веке); Ходкевичи( прежде всего Александр, благодаря которому основан Супрасльский монастырь,  ставший исключительно важным  центром просвещения; и Григорий, стараниями которого основана типография в Заблудове, где Иваном Федоровым напечатано «Евангелие учительное»), Острожские (Феодор, причисленный к лику святых; Константин Иванович, обретший славу не только как полководец, но и  как щедрый жертвователь на храмостроительство…)

Но отдельно хотелось бы остановиться на личности уроженца Турова князя Константина (Василия) Константиновича Острожского, 400-летие со дня упокоения которого мы в нынешнем году отмечаем. Герасим Смотрицкий в предисловии к Библии, подготовленной и изданной по инициативе и при непосредственном руководстве Константина (Василия), обоснованно сравнил его с князем Владимиром Креститетем: “Владимир бо свой народ крещением просветил, Константин же благоразумия писанием осветил”.Воистину, чтобынавеки остаться  в истории народов православных, славянских, да и всех культурных, достаточно было бы одного  только этого великого дела – издания Острожской  Библии, которая вот уже 427 лет в обиходе. Опять-таки,  если бы он только Острожскую академию учредил, если бы только одну типографию в Остроге основал,если бы только антиуниатский собор в Бресте возглавил, то заслужил бы почетное место на скрижалях истории.

Между тем, Константин (Василий) Острожский издал не  одну только  Библию (известно 28 изданий Острожской Академии за период с 1578 по 1612 гг.); основал не одну типографию;  боролся за веру Православную не на одном только Брестском соборе... Помимо всего, он был жертвователем,  строителем и попечителем около  600 церквей и 20 монастырей!

Его деятельности свойственно   всеправославное, вселенское значение.    Мы от него получили наследие, имеющее универсальный, или, как теперь принято говорить,  глобальный масштаб, существуя  над временем,  над  границами, которые устанавливаются, и  над нами.  Слава Господу за то, что сподобил нас быть духовными наследниками всего этого. А наш долг  – свято хранить наследие и чтить   заветы благоверных предков. 

И в  связи с этим никак не обойти еще один аспект, касающийся  явно болезненных процессов последнего времени:  как можно игнорировать то бесспорное обстоятельство, что  Беларусь находилась и находится в общем духовно-культурном ареале с православной Россией и  православной Украиной? 

Ведь вместе с Крещением Русь получила  завет  любви, братства и единства во Христе. Не случайно же равноапостольных Кирилла и Мефодия, великих учителей наших предков, мы чтим за то, что они стремились  «… вся языки Словенския в Православии и единомыслии утвердити, умирити мир и спасти души наша».  И не зря же летописец знатный с гордостью свидетельствовал, что  «был единым народ славянский …».

Увы, летописцы нынешнего времени так сказать  не могут. Очевидно, что  потомки 1020 лет назад крестившихся восточных славян  ныне весьма  подвержены злободневным влияниям – вместо единения культивируют обособление, отчуждение вплоть до  враждебных противопоставлений. Так или иначе, абсолютизируются взгляды разделяющие: из Москвы, Киева, Минска, Вильна, Белостока, а плюс к тому еще также из Киева, Львова и Острога, Минска и Гродно…  А тем временем  вовсю идет наступление  на саму идею нашего единства, славянской солидарности и взаимности. Как ни больно это констатировать, но  массовое сознание  у нас продолжительное время  заражали антирусскостью и антиславянскостью. Так что нельзя не считаться и   с популяцией       «евробелорусов», инфицированных этим. Представление о них, носителеях этого рода вирусов может дать вот такая интерпретация наших устремлений: «…Из сундуков московской истории вытягивается идея, примитивная, как большинство ее носителей, – славянофильство, этот фашизм в лаптях (...) Славяне, которые всегда   находились на окраине европейской цивилизации и не получили культурного импульса Рима, являются самой отсталой из крупнейших этнических общностей континента...” Приведенная  цитата – мнение  некоего Василия Евдокимова, опубликованное в органе творческой интеллигенции Беларуси, еженедельнике  «Літаратура і мастацтва” от 17 мая 1996 года. И эпидемия антирусизма-антиславянизма продолжается...

Осознаем ли мы все это  должным образом? Вот вопрос, над которым следует как можно серьезнее задуматься,  если мы действительно заботимся о единстве в дальнейших судьбах народов Беларуси, России и Украины.